Сергей Павлов - Искатель. 1983. Выпуск №4

— Но еще в этом году я видел Симича в Гагарине!

— Он погиб незадолго до старта «Байкала». Точнее, пропал без вести. Мы вынуждены так говорить, поскольку никто не видел трупов Симича и Винезе. Хотя и тот и другой скорее всего действительно погибли. В живых теперь остались только эти пятеро — Аганн, Лорэ, Кизимов, Нортон, Йонге.

— Н-да, — протянул Андрей, — веселенькая история…

— Дальше будет еще веселее, — мрачно пообещал Аверьян. — Дальше идут портреты десантников, погибших на Обероне. Как у тебя со зрительной памятью?

— Не жалуюсь.

— Смотри и старайся запомнить.

— Зачем?

Копаев нахмурился:

— Ты ведь взялся за это дело? Я правильно понял?

Андрей внимательно посмотрел на него. Сказал:

— Ты правильно понял. Но леший меня подери, если мне тут все ясно.

Копаев взгляда не отвел.

— Я, — сказал он, — даю тебе очень подробную информацию. И не скрываю, что это пока еще только синица в руке. А журавль… сам знаешь где. У Япета. О какой ясности может идти речь?

«Чего-то он все-таки не договаривает», — решил Андрей. Но смолчал. Ему вдруг стало тревожно и неуютно. Отчего ему стало тревожно и неуютно, он не мог себе объяснить, и от этого неприятное ощущение только усилилось. Он слышал, как представитель МУКБОПа что-то переключил на пультике фотоблинкстера, и едва не вздрогнул, увидев изображение головы Николая Асеева. Широкое массивное лицо, приплюснутые уши, слегка приплюснутый нос. Левая бровь рассечена светлой черточкой шрама.

Аверьян кивнул на портрет:

— Начальник рейда «Лунной радуги» к Урану…

— Не надо, — сказал Андрей. — Я знаю.

— В составе группы десантников «Лунной радуги», — невозмутимо продолжал Аверьян, — Асеев принимал участие в высадке на Оберон. Командир группы Юс Элдер был уверен в безопасности десанта. Его уверенность стоила жизни ему самому и еще пятерым. Асеев погиб, заслоняя собой, своим телом… Впрочем, фильм про оберонский гурм ты, наверное, помнишь?

Андрей не ответил. Перед глазами снова возник лиловый скафандр с лиловыми катофотами. Гибель Асеева — последние кадры этого фильма, но там уже почти ничего нельзя было понять. Медленное, как во сне, перемещение гигантских теней, их причудливая деформация, зеленые зарницы, снежная и ледяная пыль, бессильные перед клубами пыли лучи фар и дрожащие мутно-желтые ореолы вокруг лучей, окантованные полукружьями неярких радуг…

— Рамон Джанелла, — сказал Копаев, и Андрей увидел, над зеркалом отражателя рыжеволосую, коротко стриженную (это в обычае у десантников) голову незнакомца. Длинное лицо с едва различимыми на загорелой коже крапинками веснушек, длинный некрасивый нос.

— Мстислав Бакулин, Леонид Михайлов, Накаяма.

Чертами лица Мстислав напоминал Валаева. Правда, рот иной формы: разрез чересчур правильный (красивый, но какой-то математически точный), сурово сжатые губы. Волосы русые, глаза гипнотически-пристальные, светло-серые — почти белесые.

— Взгляни теперь.

Андрей увидел на фотоблинкстере свой портрет, перевел взгляд на Копаева.

— Нет, ты посмотри внимательнее.

— Это не я, — сказал Андрей. — Похож на меня… Очень. Но это не я.

— Верно. Не ты. Юс Элдер. Погибший на Обероне друг Мефа Аганна.

Аверьян закрыл фотоблинкстер. Несколько секунд Андрей следил, как загорелые пальцы Копаева застегивают замки портфеля. Опомнившись, проговорил:

— Погоди, Аверьян… почему же раньше…

— …Никто не обратил внимания на ваше с Элдсром необычайное сходство? — Копаев надел свитер, одернул рукава. — Очень просто. Портрет Элдера сделан лет двенадцать назад — в то время, когда командиру десантников было сорок. И чтобы … сходство с Элдером в конце концов стало бросаться в глаза, тебе надо было… э-э… несколько возмужать.

Андрей смотрел в пространство мимо Копаева. В голове была каша. Вопросы, которые он намерен был задать Аверьяну, улетучились все до единого. Он напрочь забыл их. Как будто после знакомства с внешностью Элдера все остальное сместилось куда-то, соскользнуло.

Андрей ощутил, что сидеть ему неудобно: словно колючка впилась в бедро. Он нащупал колкий предмет. Это была пластмассовая «горошина» — неровно окатанная частичка пляжной насыпки.

— Принц на горошине, — прокомментировал Аверьян. — Кстати, в принцах ты ходишь последний рейс. На днях коллегия УОКСа должна утвердить тебя капитаном «люстровика» — дело решенное. Андрей Тобольский, капитан Дальнего Внеземелья… Звучит.