Стивен Кинг - Истории Хейвена

Кьюл выражал эту мысль довольно путано, но все остальные согласно кивали его мыслям. Было бы как нельзя лучше задержать Дэвида Брауна в полете подольше, скажем так.

(Только, чтоб Мэри не знала. Она еще не в курсе всех деталей «превращения». Желательно скрывать это от нее как можно дольше).

У всех шестерых округлились глаза. Слабый, но отчетливый голос, произнесший эти слова, не принадлежал ни одному из них. Этот голос принадлежал Бобби Андерсон.

"Бобби! — пронеслось в сознании Хейзл, вскочившего с кресла. — Бобби, ты в порядке? Как поживаешь?" Нет ответа.

Бобби здесь не было — не осталось даже следа ее биополя в воздухе. Одним словом, ни что не говорило о том, что она или ее другое «я», может пребывать где-то поблизости. Они недоуменно переглядывались, обмениваясь впечатлениями и ловя друг друга на уверенности, что это была именно Бобби. Если бы это послышалось кому-то одному, то сошло бы за галлюцинацию, за очень правдоподобную галлюцинацию.

"Но как это скроешь от Мэри", сердито подумал Дик Эллисон. "Теперь ничего не скроешь от любого горожанина".

Тут подключились размышления Ньюта:

"Мы можем, может быть не полностью, но мы сможем оградить наши мысли от других. Хотя бы затруднить их восприятие. Потому что…

(потому, что мы были)

(были там)

(были в сарае)

(в сарае Бобби)

(мы надевали там наушники)

(и ели, ели, чтобы "превратиться")

(возьмите еду и ешьте ради меня)

Легкая вибрация пробежала по каждому из них.

"Нам придется вернуться, — подумал Эдли Маккин. Правда?" — Да, — сказал Кьюл. — Так мы и сделаем. За все время совещания это была единственная реплика, произнесенная вслух; на этом и порешили.

Пятница, третье августа

Энди Бузман, еще три недели назад бывший единственным агентом по торговле недвижимостью в Хэвене, пока не прикрыл дело, теперь решил, что телепатия это нечто, что может очень пригодиться парню вроде него и из чего можно довольно быстро извлечь выгоду. Он даже не представлял себе насколько быстро это принесет свои плоды или как отразится на его дальнейшей судьбе… словом, настал момент, когда он отправился к Бобби помочь и пропустить рюмку-другую (если удастся).

Вся беда в том — как он выяснил из разговора с Эндерсом и Тремэйном — это длительное пребывание рядом с кораблем, которое повлечет за собой губительные результаты. Корабль был все равно что мощнейший в мире генератор энергии; излучение от его поверхности поражало кожу, сосуды, губы… Какие-то странные мысли дремотно проплывают в голове, не давая сконцентрироваться на том, что делаешь. А иногда напротив: все мысли отшибало начисто, как микроволновое излучение прерывает пучок ультрафиолетовых лучей. Но главное — сам факт физического присутствия около корабля, казавшегося материализовавшимся миражем. Он-то и внушал чувство, граничащее с трепетом, религиозным восторгом, ужасом и удивлением. Теперь Бузман понимал, что побудило сынов Израиля пронести через пустыню свою реликвию — Ковчег Завета. Как сказал на одной из проповедей Гуринджер, те святотатцы, кто отваживался заглянуть туда, чтобы только удостовериться, правда ли то, что об этом говорят, падали мертвыми.

Потому что там был Бог.

Энди предполагал, что в корабле тоже скрывается нечто вроде Бога. Даже, если божество покинуло корабль, Оно оставило там некое свидетельство о себе… часть Своей сущности… и размышления об этом окончательно сбивают с толка. Надо думать, это выше того, что может постигнуть человеческий разум.

Да, и еще обескураживающая форма общения с Гарденером. Что-то вроде того: ты стучишься в закрытую дверь, и она открывается. Кричишь ему, чтобы он передал тебе инструменты, а он делает себе то, что ему нужно.

И… никак не реагирует. И невозможно подключиться к нему, чтобы просто послушать поток его мыслей. Так бывает, когда снимаешь трубку спаренного телефона, чтобы послушать разговор, а в трубке — никого. Ни одной души. Молчание. Только телефонная трубка.

Какие-то вибрации исходили от поверхности корабля, так что жужжание передавалось даже проволочной загородке, упиравшейся во влажную, темную почву.

Бузман включился в обмен мыслями. "Я здесь".

— Дело сделано, — сказал Гарденер. — Тащи меня наверх. Он очень сильно устал. Бузман догадался, что вчера Гард порядком заложил, судя по звукам, долетавшим до его слуха около полуночи. А, заглянув к нему в комнату сегодня утром, он заметил пятна крови на подушке Гарденера.