Ярослав Голованов - Контакт

Седов сжимает линейку так, что белеют суставы пальцев.

- Твоя комиссия да и ты сам всегда верили анализам мочи и кардиограммам больше, чем живым людям. Врач обязан быть психологом, провидцем, гипнотизером, черт возьми, а вы превратились в операторов электронных машин! Как бы вы были счастливы, если бы я только сидел в президиумах торжественных собраний или писал мемуары! Я хочу работать, понимаешь, ра-бо-тать, а не занимать хорошо оплачиваемые и никому не нужные, специально "за заслуги" придуманные штатные единицы, ясно? А здоров я, как бык!

- Что дозволено Юпитеру, того нельзя быку, - улыбается Зорин. - Ты, Саша, в свои сорок пять успел предостаточно, не тебе говорить... Но забрать тебя недельки на две, повторяю, мы обязаны. Тренировки вы завершили, а кататься с американцами по стране и без тебя смогут. Только здоровье сохранишь. Знаю я грузинское гостеприимство, целее будешь... В общем, сворачивай свои дела...

- Легко сказать, - ворчит Седов. - Я еще должен съездить в деревню к матери...

- Вот к матери съезди, - встрепенулся Зорин. - Молочка попей, погуляй...

Седов вздыхает. Табуретка под ним скрипит.

Зал оперативного руководства ИКИАНа (Института космических исследований Академии наук СССР). Три ряда столов-пультов - те, что позади, чуть выше передних - развернулись широкой дугой против стены с многочисленными экранами и световыми табло. Сейчас начнется обычная "летучка" оперативное совещание всех советских и американских служб, ответственных за подготовку экспедиции на Марс. Работа довольно нудная, монотонная, романтику в которой могут отыскать разве что зелененькие выпускники факультета журналистики. Со скучным сонным лицом входит в зал академик Илья Ильич Зуев. Здоровается за руку с генерал-полковником Викентием Кирилловичем Самариным, кивает космонавтам и операторам, сидящим За столами-пультами, на которых укреплены таблички: "Дежурный баллистики, "Дежурный СЖО" (система жизнеобеспечения), "Дежурный МБК" (медико-биологический контроль), "НАСА", "Байконур", "Канаверал", "Служба Солнца", "МИР-4". Зуев лениво снимает пиджак, вешает на спинку кресла. Девушка в белом передничке ставит перед ним чашку черного кофе.

- Спасибо. - Прихлебнул кофе, искоса посмотрел на большое светящееся табло точного времени над экранами: 8:59. Говорит громко, всему залу: Начинаем, товарищи! Слушаем Хьюстон...

Вспыхнул большой экран, на котором, словно в зеркале, отразился такой же зал, только таблички были уже английские, а вместо Зуева сидел Майкл Кэтуэй - руководитель американской части программы.

- Доброе утро, мистер Кэтуэй, - весело говорит Зуев. - Просим подтверждения старта транспортного корабля "ШАТТЛ-47".

- Отрыв от старта - 19:41:05 мирового времени. У нас все в порядке.

- О'кей! - говорит Зуев. - Просим подтверждение "МИР-4".

На другом экране вспыхивает новое изображение; два человека в легких спортивных костюмах в командном пункте долговременной орбитальной станции "МИР-4".

- Говорит "МИР-4". Старт 19:41:05 принят. Маяки начинают работать в режиме сближения по докладу с борта. "ШАТТЛу-47" дается третий причал, как просили.

- Принято, - говорит Кэтуэй. - Прошу запасной радиоканал.

- Минуточку, - отвечает станция. Один из сидящих за пультом вдруг всплывает, летит к потолку, возвращается с бортовым журналом. - Ваш запасной канал с 112,34 до 112,73.

- Вопросы к Хьюстону? - спрашивает Зуев.

- Вопрос доктору Райту, - говорит по-английски Леннон, сидящий за пультом "Связь с экипажем". И на экране возникает новое лицо: Райт конструктор систем ориентации "Мэйфлауэра".

- Хэлло, Микки! Мне нужны расчеты эрозии оптических поверхностей фотоумножителей от испарения в вакууме, - говорит Леннон.

- Получите сегодня после ужина, - отвечает Райт.

- А раньше нельзя?

- После нашего ужина, - улыбается Райт, - а у вас это будет после завтрака.

- О'кей!

- Слушаем службу Солнца, - громко перебивает Зуев.

- Крым на связи, - загорается экран.

Красивая загорелая женщина, заглядывая в бумажку, говорит тоном учительницы начальных классов:

- Мы уже докладывали ночью, повторяем для всех: по хромосферным вспышкам в открытом космосе работы для "Гагарина" закрываются с 11 до 14 часов. Прогноз на ближайшие сутки...

Прерывая эти слова, в динамиках нарастает какой-то резкий свист, быстро переходящий в громкое гудение. Изображения на экранах искажаются, будто кто-то, сидящий по ту сторону экранов, яростно мнет руками картинку. Это длится всего несколько секунд, и вот все снова на своих местах.