Лайт Дэйтон - Муравейник

Чекира оторвал от своей накидки полосу не очень чистой ткани, туго перетянул шею Векты и громко закричал:

— Меля, Юми — сюда! У нас раненый.

Две девушки-травницы, испуганно оглядываясь назад, в сторону, куда скрылись стремительные крылатые тени, подбежали к Векте, присели на корточки.

— Ты и ты! — Чекира ткнул пальцем в двух пригнувшихся рядом ополченцев. Неожиданно для всех охотник вроде как принял командование, ибо Каргит замер в оцепенении. — Помогите отнести его вниз.

— Что это было? — хриплым шепотом спросил Резек, переводя дух.

— По-моему, самки… обычные муравьиные самки. Только маленькие какие-то. И летают больно быстро.

Это и было его новое оружие. Молодые самки, крылатые, сильные, с мощными, зазубренными лапами, готовые полдня летать в поисках нового Жилища, рыть и расширять переходы и коридоры нового дома, защищать его от других таких же самок.

К этой битве слуги Инкубатора — особая каста шестилапых, которые никогда не появляются на поверхности, почти прозрачные, почти слепые, — вырастили по его приказу несколько десятков личинок будущих самок. Но как только, скинув мутно-белую шкурку, появлялась на свет новая самка, он приказывал нянькам обкусывать им брюшки. Эти самки не предназначены для выведения потомства. Им не нужны ни яйцеклады, ни бронированное хитином тело, внутри которого укрываются до поры оплодотворенные яйца, ни пищеварительная система. Они предназначены исключительно для боя. До него самок будут кормить рабочие-фуражиры, как солдат, полупереваренным медом тлей, а после в них уже не будет нужды. И значит, нет необходимости заботиться, выживут они или нет. Всегда можно вывести новых.

Так крылатые самки лишились будущего. Зато намного возросла скорость полета, маневренность — ведь теперь им не мешало двигаться неподъемное брюшко. Двуногим метателям огня будет очень трудно сжечь летуний Древним врагом.

Он рассчитывал, что самки уничтожат большинство защитников на стенах или, по крайней мере, лишат их возможности сколько-нибудь успешно обороняться.

И отдал приказ начинать общий штурм.

Летучие убийцы заложили над Валегом петлю и понеслись на второй заход. Наученные уже защитники пригнулись, присели на колено, кое-кто даже бросился ничком на землю. Над головами опять зловеще прошелестело, мощные клиновидные тени прочертили землю.

— Стой, куда!

Чекира даже привстал от удивления: Гравень стоял на стене во весь рост, сжимая в руках копье. В тот момент, когда целившаяся в него самка была на расстоянии не больше пяти шагов, мужественный ополченец резко ткнул копьем точно перед собой. На всей своей невероятной скорости самка налетела на остро отточенное костяное жало. Копье пробило летунью насквозь, вышло из спины, переломав изящные дымчатые крылья. Сила удара сбила Гравеня с ног, но на камень галереи рухнула уже мертвая самка.

Залитый кровью, слизью, какими-то белесыми внутренностями, гордый Гравень поднялся на ноги, потряс копьем, выкрикивая нечто воинственное, но тут другая самка, ослепительно блестя радужными разводами крыльев, налетела на него сзади. Гравень всхлипнул совсем по-детски, захлебнулся кровью, обхватил руками вышедшую из груди смертоносную лапу.

Самка забилась, пытаясь высвободиться. Чекира двумя сильными ударами лесорубного ножа срезал летунье голову и наклонился над неподвижным ополченцем.

Гравень не дышал.

— Твари! — заорал Чекира. — Бейте их, парни!

И заработали длинные охотничьи копья! Защитникам недоставало сноровки — многие самки успевали увернуться от разящих ударов, отбросить человека назад. К сожалению, ни среди велимановых ополченцев, ни среди жителей Валега не нашлось ни одного бывшего пустынника. Уж он бы не преминул смастерить пращу — метательное оружие обитателей песков. Тогда, может быть, вообще удалось перебить бы всех летучих убийц. А так люди платили по одной, а то и по две жизни за каждую распластанную на скользких от крови камнях самку.

А когда последняя летунья рухнула с переломанными крыльями вниз со стены, защитники не успели даже перевести дух и подсчитать потери. Пока люди бились с самками, муравьиные отряды подошли к стенами и уже начали строить первые ряды живой лестницы.

И снова полетели вниз огромные булыжники, особо ретивых нападавших сбрасывали вниз наконечниками копий.

— Эй, сюда! У нас тут лезут! — донесся крик с восточной стены.

— И у нас! Не зевать!