Лайт Дейтон - Огонь

Лехмас решил попросить разрешения использовать железо для изготовления наконечников. Но Фефн совершенно неожиданно отказал. Ответ принесла Ная, она же и объяснила раздосадованному деревщику положение вещей.

Железо использовалось только для ремонта кораблей – укрепить вырванную ветром мачту, крепче прошить расшатавшиеся доски бортов. Собственно, на этот случай его и прислали в Акмол из быстро тающих запасов Старого Гнезда. Тяжелые бруски хранились в специальном ящике, предохраняющем от сырости. Драгоценный металл ждал своего мгновения.

– Ходят слухи, что Великий Найл, Правитель из Старого Гнезда, проник в Белую Башню и вынес оттуда секрет изготовления железа, – рассказывала Ная. – Если это так, то, возможно, скоро мы получим много «металла Прежних». Тогда и ты сможешь работать с ним, мастер. А пока запас трогать нельзя.

– Корабли тоже делают из древесины, а считаются чуть ли не главным сокровищем Старого Гнезда, – ворчал Лехмас. – И корабельщики всегда вперед нас, деревщиков, все получают, да еще нос задирают: вы тут, мол, чашки-ложки точите, крысы наземные, а мы вон каких красавцев по морю гоняем.

На центральном дворе Акмола спешно обучались новоиспеченные воины. Многие из них впервые в своей жизни увидели настоящее оружие – смертоносцы косо смотрели на тех, кто держал дома охотничье копье или острогу, постоянно проверяли их, «просматривали» мысли: не замышляет ли сей двуногий смертоубийства? Оружие находилось как бы под негласным запретом. И лишь рыбакам и охотникам было позволено пользоваться им, иногда еще лесорубам.

Теперь, прожив столько лет спокойно в малообременительном рабстве у пауков, сугубо мирные люди, никогда не умевшие сражаться, да и не слишком страдавшие то этого, вынуждены были учиться правильно держать копье. Как гласила древняя поговорка, запретный плод сладок. Может быть. У людей Акмола оружие вызывало лишь страх и недоверие.

– Я тебе говорю, это все проверка!

– Ой, ладно! Вечно тебе мерещится…

– А вот увидишь. Просто так ничего не происходит. Муравьи там или нет – я их не видел, а вот то, что от ворот за нами пятеро бурых во все восемь глаз наблюдают – это точно. Сам посмотри…

– Действительно.

– Вот-вот. Кто палки эти схватит да начнет ими махать направо-налево, сразу попадет смертоносцам на заметку! А потом – и на стол. Так что я их трогать не буду и тебе не советую…

Двор, выложенный обтесанными плитами песчаника, был переполнен людьми. Некоторые еще недоуменно щупали новенькие копья, но большая часть слушала наставления седого крепыша с застиранной матерчатой повязкой на глазу. Велиман-охотник был захвачен дозорами пауков совсем недавно – три дождя назад, но уже успел изведать прелестей жизни у пауков.

Он пытался дважды бежать – оба раза его ловили, жестоко карали. В последний раз, подчиняясь ментальной воле смертоносца, он сам, своими руками выколол себе глаз. Себе в наказание, в назидание другим.

Лишь неожиданно женившись на молодой ткачихе, Велиман почти перестал с тоской смотреть единственным уцелевшим глазом на пустыню. Теперь в Акмоле подрастал его сын, и охотник, в песках слывший нелюдимом и одиночкой, примирился и с долей слуги, и с самим городом. Только добрые чувства к смертоносцам Велиман все никак не мог в себе пробудить, даже когда распоряжением Фефна его назначили мастером войны.

Навыки пустыни еще не успели забыться, и Велиман щедро делился ими с учениками. Только что-то они попадались все больно бестолковые – и копье-то не знают с какого конца держать. Горы мышц – это, конечно, хорошо, но без должного умения и сноровки они помогут своему обладателю разве что красиво умереть в бою. Люди паучьих городов и поселений выглядели мощнее сухих, жилистых пустынников, прокаленных неистовым солнцем и иссушенных сотнями горячих суховеев. Мускулистые тела героических пропорций нравились смертоносцам – они считали, что их рабы должны быть сильными, здоровыми. Главное, чтобы не умными.

Надсаживаясь, Велиман вопил, в сотый раз пытаясь вдолбить в них простейшую истину:

– Ну, куда?! Чего тыкаешь своей ковырялкой ему в лоб, криворукий! Сколько раз можно объяснять – прямо в голову бить бесполезно, все равно не пробьете, хитин слишком крепкий – даже ваших мускулов не хватит. Зато из-за такого глупого удара можете попасть муравью прямиком на жвалы. Копье соскользнет с головы, уйдет в сторону, и вас потянет вперед, точно к его морде. Уяснили? Попробуйте еще раз! Что? Что… Куда?! Сто-оп!