Филип Фармер - Небесные киты Измаила

— Он собирался вспугнуть нас сильным шумом и потому пытался проломиться к нам сквозь лес. Зато теперь он скользит прямо над джунглями, подтягиваясь с помощью щупалец, и сможет двигаться быстро. Быстрее, чем мы можем пробиться сквозь эту чащу.

Измаил не спрашивал у нее раньше, как шивараду заглатывает свою добычу. Теперь он задал этот вопрос.

— К чему тебе это знать? — спросила она, задрожав. — Все равно ты умрешь, какая разница?..

— Ответь мне!

Она вертела головой из стороны в сторону, словно пыталась понять, где находится зверь. Наверное, он остановился, чтобы прислушаться: больше его не было слышно.

— Он капает на жертву кислотой, — прошептала она, — от этого мясо и кости превращаются в кашицу, которую он всасывает в себя через щупальца.

У Измаила родилась было дикая мысль: чтобы убить чудовище, надо бросить несколько отравленных стрел ему в рот.

Но теперь эту идею придется оставить; хотя вряд ли у него бы вышло, даже если бы пасть у зверя была достаточно велика, чтобы проглотить человека.

— Он будет скользить над нами легко и бесшумно, как облако, — сказала Нэймали, — шаря своими щупальцами то здесь, то там в поисках тепла от наших тел, а его звуковые рецепторы среагируют на малейший звук. Если мы не побежим, он нас обнаружит и выпустит дюжину стрел сразу. А если снова побежать, он будет преследовать нас до тех пор, пока мы окончательно не вымотаемся, а потом убьет.

— Интересно, у него сильные щупальца? — спросил он так тихо, что она не расслышала. Он повторил вопрос, но вместо ответа, как он и ожидал, Нэймали спросила: — К чему тебе это знать?

— Не знаю, способен ли я на такое, — сказал он, коснувшись рукой ее кожи, холодной и липкой от пота. — Надо подумать.

Теперь он понимал, что должен чувствовать кит. Измаил сидел, нырнув на дно, а убийца в это время двигался по поверхности, выслеживая его и выжидая. Рано или поздно добыча должна всплыть, и тогда охотник ее заполучит.

Снова раздался шум сгибаемых и выпрямляющихся стеблей — это зверь хватал их щупальцами, продвигаясь вперед.

Нэймали прижалась к Измаилу и зашептала:

— Надо бежать! Хотя все равно!..

— Если мы побежим в разные стороны, он сможет преследовать только одного из нас, — сказал Измаил. — Я побегу на север, вернее, сначала на северо-запад, мимо него наискось. А ты дождись — обязательно, — пока он за мной погонится, сосчитай до пятнадцати и беги на юг.

— Ты жертвуешь собой ради меня! — сказала она. — Но почему?

— Там, откуда я родом, в таких случаях принято, что мужчина защищает женщину любым возможным способом. В конце концов, это вопрос принципа, добавил он, — хотя на практике часто бывает совсем наоборот. У меня нет времени рассуждать о принципах и о том, откуда они взялись. Делай, как я сказал.

Он порывисто поцеловал ее в губы, а потом повернулся и побежал так быстро, как только было можно: приходилось продираться сквозь густые заросли.

Шум, создаваемый движениями шивараду, усилился.

Он бежал до тех пор, пока его ноги не запутались в переплетении лиан и он не растянулся на земле лицом вниз. Перед ним был особенно густой клубок лиан и побегов, обвившихся вокруг двух больших поваленных растений. Измаил заполз внутрь его, подтянувшись руками и протиснувшись между бревнами. Он надеялся, что ни одна из лиан пока не собирается пообедать.

Звуки, производимые шивараду, стали затихать; он явно замедлил свое движение, зная, что его добыча остановилась.

Измаил протянул руку и оторвал от стебля стручок. Он проткнул в нем дырку; но пить не стал. Отложил его в сторонку и стал смотреть наружу сквозь сплетение лиан, пока сверху не упала тень и он не увидел над пологом джунглей тушу шивараду.

Отражая свет огромной луны, его кожа блестела множеством мелких вкраплений, похожих на слюду. Он действительно, как и рассказывала Нэймали, был тонким, как блин, со вздутиями на спине — там были газовые пузыри. Его многочисленные щупальца шевелились в поисках тепла, а некоторые хватались внизу за растения.

Через несколько секунд он подтянулся ближе. Чудовище остановилось, шаря вокруг себя щупальцами, а потом еще приблизилось.

Измаил еще плотнее вжался в землю, но голову не опустил.

Надо было посмотреть, что будет дальше. Сердце у него билось так сильно, что чудище, без сомнения, слышало его удары, а рот и горло у него стали сухими, как листы старинной рукописи в монастырском скиту.

"А скоро, наверное, будут как у мертвеца", — подумал он.