Валентин Аккуратов - Искатель. 1964. Выпуск №4

— Шеф, — говорит Карцов, — вы затеяли эксперимент из-за меня? Полагаете, что иначе я не оценю в полной мере ваших предупреждений?

— Да.

— Опасения напрасны: я все воспринял очень серьезно. Боюсь, что вы зря губите ценного бойца. Прошу вас, пока еще не поздно…

— Поздно. — Мельком взглянув на часы, Абст повторяет: — Поздно, Рейнхельт. Это скоро начнется.

— Как угодно, шеф. Я только хотел…

— Вы ничего не должны хотеть, — резко обрывает его Абст. — Вы должны получать приказы и лучше их выполнять. Запомните это!

Карцов молчит. Возражать бессмысленно.

Стон из-за двери!

Вздрогнув, Карцов поднимает голову. Стон повторяется.

По знаку Абста он подходит к двери.

— Откиньте заслонку глазка, — командует Абст.

Карцов смотрит в глазок. Он видит: человек сидит на полу, прислонившись к скале. Его ноги вытянуты, голова безвольно опущена на грудь.

— Глядите, — требует Абст, — глядите внимательней. И — представьте себя рядом. Вы в одной с ним комнате, понимаете? Вы плохо обслужили его, зазевались, проявили небрежность… Ночь. Вы спокойно спите, рядом лежат двадцать четыре таких, как этот. В вашей сумке препарат, который вы забыли скормить им. И вот они пробуждаются…

Человек поднял голову, поднес ко лбу руки, закрыл ими лицо. Сидя на полу, он раскачивается. Все сильнее, сильнее. Из-под прижатых ко рту ладоней вырвался стон. Стон громче. Это уже не стон — раскачиваясь, человек исторгает протяжный вой.

Еще мгновенье, и он на ногах.

Карцов видит его лицо. Минуту назад оно было неподвижно. Теперь на нем ярость. Безумец озирается. Вот он увидел дверь, выставил руки, шагнул вперед, пригнулся. В горле у него клокочет.

Поймав его взгляд, Карцов пятится. В следующий миг тяжелая дверь содрогается от навалившегося на нее тела. В дверь колотят. Каменное подземелье оглашается воплями.

Абст улыбается: эксперимент произвел впечатление. Можно не сомневаться — уж теперь-то новый врач будет аккуратен и бдителен.

Они идут по коридору. Крики погибающего звучат глуше. Вскоре лишь отдаленный, неясный гул сопровождает их по извилинам сырого скального подземелья.

— Вам жаль его? — спрашивает Абст. Он вздыхает. — Ничего не поделаешь, несчастный был обречен. Месяцем раньше, месяцем позже, но итог был бы один.

Карцов не отвечает. Скорее бы остаться одному, отдышаться, привести в порядок мысли!..

У развилки туннеля он замедляет шаг.

— Я бы хотел заглянуть к Ришар, шеф.

— Кстати, о ней. Итак, ваш диагноз — истерический паралич. Однако известно, истерические параличи излечиваются сравнительно быстро. А у нее до сих пор улучшения не наступило…

— Ришар — впечатлительная, нервная особа. Она внушила себе, что никогда не поправится. Я обязательно вылечу ее, но на это требуется время.

Абст приводит Карцова в свое рабочее помещение. Разговор продолжается там.

— Время, время! — восклицает Абст, усаживаясь за стол. — Его-то как раз и нет у нас с вами, дорогой Рейнхельт… Я бы и сам лечил ее, но не могу: занят. Очень занят, коллега. А впереди много серьезных дел.

Абст видит, что собеседнику не по себе, и по-своему истолковывает его состояние: новый врач напуган, ошеломлен. Что ж, очень хорошо!

— Так вот, Рейнхельт, вы должны знать: скоро сюда доставят новую партию умалишенных. Их необходимо быстро подготовить к работе. Это будет поручено вам. К тому времени Ришар должна быть на ногах. Постарайтесь!

Карцов хочет спросить: «А как же с моим отъездом?» Но благоразумно воздерживается.

— Ну, а каковы ваши взаимоотношения? — задает новый вопрос Абст. — Вы ей понравились?

— Не знаю, шеф. Кажется, не очень. Она молчит или плачет…

— Вам задавались вопросы?

— Только относящиеся к лечению. И еще: время от времени у меня просят сигарету.

— Ришар получает норму.

— Вероятно, надо увеличить норму. И еще просьба, шеф. Мне запрещено разговаривать с ней — я имею в виду беседы на отвлеченные темы. Это создает дополнительные трудности в лечении. Нельзя недооценивать психотерапию. Вы прекрасно знаете — для больного беседы столь же важны, как гимнастика, массажи или витамины…

— Ладно, Рейнхельт, разговаривайте с ней. Но подчеркиваю: только на отвлеченные темы, как вы сейчас выразились. Болтайте о музыке, о кино или книгах. Ни слова о политике, о положении в стране или о том, что творится в мире. И тем более о нашей работе здесь.

От рабочего помещения Абста до комнатки Ришар полсотни шагов. Карцов медленно движется по коридору. Он все еще не оправился от потрясения, вызванного «экспериментом». Он наслышан о том, что творят гитлеровцы на оккупированной земле. Через линию фронта просачиваются сведения о злодеяниях захватчиков на Украине, в Прибалтике, Белоруссии. Беглые пленные рассказывали о городе смерти на западе Польши, в котором расстреливают и травят газами сотни тысяч людей… А недавно прошел слух: в Бресте немецкие химики создали завод, где варят мыло из человечьего жира. Когда об этом стало известно на корабле Карцова, кто-то из моряков усомнился: слишком невероятно.