Сергей Гончаров - Бездна

Появился Улдис Берзиньш по прозвищу Латыш. Высокий, худой, бледнолицый, с прозрачными голубыми глазами и пшеничными длинными волосами. Любитель пофилософствовать и большой почитатель стихов. Он ещё в дверях помахал Кириллу и Христане и направился к ним.

Два месяца назад группа Кирилла обнаружила Латыша в одной из разбитых деревень Зоны Отчуждения, возвращаясь на Базу после какой-то неудачной операции. Незадолго до этого в одном из ханкарских лагерей невольники подняли восстание, воспользовавшись тем, что система охраны ещё не была у "горбатых" отработана, они перебили стражу, захватили оружие и вырвались за территорию лагеря. Часть из них была сразу же уничтожена подоспевшими "птеродактилями", а остальные рассыпались по ближайшим лесам, откуда постепенно выуживались ханкарскими патрулями. Оказавшийся совершенно случайно поблизости Кирилл со своей группой попал в самый разгар ханкарской охоты и с трудом вышел из ловушки. Латыш был одним из восставших невольников. Раненый, он как-то умудрился уйти от преследования "горбатых", вышел к деревушке, где забрался в первый же полуразбитый дом. Он намеревался отлежаться, а затем попытаться выбраться из Зоны Отчуждения на волю, однако, к тому времени, когда кто-то из проходившей через деревню группы Кирилла забрёл в дом в поисках съестного, беглец уже потихоньку отдавал Богу душу от потери крови. Латыша забрали, дотащили до Пещер, а там всесильный Игнат Иванович вытянул его с того света.

Затем Латыш "ходил на хара" в группе Кирилла, а буквально сегодня Сабуров отдал ему под командование новую боевую группу. Был Латыш умён, бесстрашен и расчётлив. Кирилл, честно говоря, с превеликой тоской отпустил Улдиса от себя. Но что тут поделаешь - отряд рос, создавались новые боевые группы, и кому, как не таким как Улдис, командовать ими?

Из трёх тысяч жителей Пещер чисто боевой работой занималась лишь малая часть, человек двести. Впрочем, остальные без дела не сидели - Сабуров создавал под землёй не просто партизанскую базу, а мощный подземный город, приспособленный к выживанию в условиях вражеского окружения. Запасов еды, медикаментов, оружия и прочего, что хранилось на огромных подземных складах ещё со времён существования Резерва, должно было хватить ещё как минимум на год даже при условии постоянного увеличения отряда, однако они всё же не безграничны, и требовалось позаботиться о будущем. Сабуров создавал производственные линии, мастерские, лаборатории, оранжереи. Одновременно проводились дальнейшие исследования Пещер - отряды подземных разведчиков уходили всё глубже и глубже по мрачному лабиринту запутанных тоннелей. Одновременно же Сабуров искал новые выходы на поверхность, в районе Зоны Отчуждения и за её пределами. Среди жителей Пещер много было научных работников, которых вырывали из ханкарской неволи в результате специально проводимых операций. Учёные, многие из которых представляли собой достаточно известных в определённых кругах людей, работали в лабораториях Базы. Ко всему прочему, жили в Пещерах и женщины, и дети, и старики. То есть, это был уже в полном смысле подземный посёлок, существующий, правда, по жёстким законам военного времени.

А вот и Игнат Иванович Вишерский подошёл. Человек, безмерно уважаемый всеми без исключения жителями Пещер. До Явления Ханкара Вишерский работал в одной из больниц Екатеринбурга и был достаточно известной в областном центре хирургом. После Явления он каким-то чудом сумел избежать этапа с планеты, выбрался из города, добрался до разрушенного Резерва, здесь тоже чудом избежал пленения и после долгих скитаний вышел на партизанский "секрет", расположение которого он отыскал по памяти, поскольку был старым другом Сабурова. Фёдор Фёдорович без лишних размышлений отдал ему всю медицинскую часть Базы, и Вишерский знал своё дело твёрдо.

Всего в "красном уголке" собралось около двадцати человек, отсутствовали только те, кто был в данное время на поверхности. "Ушли на хара". Поглядывали на часы, с нетерпением ждали командира Базы.

Фёдор Фёдорович, как всегда подтянутый, в военном кителе с полковничьими знаками различия, появился в сопровождении начштаба Бориса Тольцева - спокойного неторопливого крепыша сорока пяти лет с обширной залысиной на голове - и Кассандры.

- Давайте придвигайтесь поближе, - сказал Сабуров, поздоровавшись. - Разговор у нас будет серьёзный и сложный.

Загремели стулья. Партизанские командиры сгрудились вокруг стола, за которым сидел Сабуров. Все в ожидании глядели на комбаза. В их положении от серьёзного разговора ничего, кроме новых неприятностей, ждать не приходилось.