Александр Кондратьев: Бог любит Троицу или последний виток спирали

Урас в сопровождении Лавана, совсем еще молодого ученого, недавнего аспиранта университета, а теперь, в отсутствие доктора Хайли, главного специалиста в вопросах биологии, химии и медицины, вышли из катера. Шумер не стал за ними закрывать выход, на всякий случай, вдруг, что-то пойдет не так.

Вскоре к ним приблизились около полусотни молодых и сильных воинов, совершивших быстрый марш-бросок. О силе говорили мускулистые, поджарые тела, о выносливости — спокойное дыхание спортсменов, а о принадлежности к воинам — длинные пики и воинственный раскрас лиц и других частей тела черной краской, как в подразделениях специальных групп особого назначения армии Дема при проведении учебных операций. Из одежды на них имелись лишь набедренные повязки из грубо выделанной кожи, прячущие мужские достоинства от воздействия солнечных лучей, механических повреждений, а возможно, и от посторонних взглядов. Урас не увидел в их намерениях явной угрозы; скорей присутствовало сильное волнение. Войны окружили их полукольцом и не спешили вступать в контакт, но пики в их сторону не направляли, дожидаясь команды от более достойных, но менее быстрых представителей племени.

Туземцы не были уже теми дикарями, которых Урас с Мили увидели тридцать пять тысяч лет назад. Да, они по-прежнему уступали в росте представителям погибшей цивилизации, но пропорции тела имели почти такие же, как и у них. Не было у них и волосяного покрова на теле, цвет волос и глаз не отличался, а вот кожный покров был более темный, смуглый, с красноватым оттенком. Прямое пропорциональное тело, правильная форма головы и достаточно высокий лоб могли косвенно говорить о значительно большем интеллекте, чем у дикарей тридцать пять тысяч лет назад.

Урас и Лаван не приближались к воинам, но всем своим видом выражали миролюбие и доброжелательность, держа ладони рук открытыми, а на их лицам была приветливая улыбка, по крайней мере, они сами так считали. А, услышав в микронаушниках весть от Симеона о преодолении порога совместимости в 90 процентов, лица и Ураса, и Лавана буквально засияли радостью. Что, кажется, еще в больше испугало туземных воинов, так как те сделали шаг назад от необычных гостей, превосходящих их в росте и сложении, одетых в странные одежды, прилетевших к ним на огромной птице.

Тишину нарушил бой барабана, и войны тут же расступились, образовав коридор метра два шириной. К катеру подошли два более старых представителя племени, наверное, лидеры или вожди. Урас, проводя некую аналогию с армейской иерархией, определил, что один из них командир, вождь; помимо набедренной повязки у него на плечах имелась кожаная накидка, подчеркивающая статус, а на лице имелся боевой раскрас, но не черной, а красной краской, и он на полшага стоял впереди своего соплеменника. А вот второго представителя Урас определил в заместители по политическим, духовным вопросам; на нем была одежда из шкур животных, закрывавшая большую часть туловища, в одной руке он держал нечто отдаленно напоминающее барабан, а в другой большую ударную палку.

Вождь поднял правую руку вверх, раскрыв пустой кулак, произнес приветственную речь, обращенную к гостям, но слов, ни Урас, ни Лаван не поняли. Но по окончании речи вождя, Урас, а вслед за ним и Лаван подняли свои правые руки вверх, и Урас произнес ответное приветствие:

— Мы тоже рады приветствовать вас, уважаемые. Да пребудет с вами мир!

При произнесении слова 'мир' последовала мгновенная реакция, явно это слово было им знакомо. Вождь развернулся вполоборота к заму и выкрикнул какое-то указание. Духовный заместитель бросил барабан и палку, руками разорвал на груди шкуру и снял с груди медальон. Вождь в нетерпении вырвал медальон из его рук и стал медленно приближаться к Урасу, держа правую руку, поднятую вверх с раскрытой пятерней — свидетельство о миролюбивых намерениях, а левую с медальоном протянул Урасу, предлагая взять. Урас тоже поднял правую руку вверх, а левую протянул за медальоном.

Было ли удивление у Ураса, когда в медальоне он узнал медную, почерневшую от времени армейскую пуговку младших чинов армии Дема, скорее да, хоть и рассчитывал на нечто подобное. Не мешкая, он сорвал со своей формы одну из пуговок с символикой армии Дема и вместе с медальоном протянул вождю.

Вождь приблизил к глазам пуговку, внимательно ее рассмотрел, сравнил символику, развернулся к войнам, поднял обе руки вверх и выразительно закричал. По окончании речи войны положили перед собой пики, подняли так же, как и вождь, руки вверх, а затем все, словно по команде упали на землю лицом вниз.