Олег Овчинников - Доказательство

В ответ помощник Евгения только преглупо хихикал, словно его кто-то изводил щекоткою.

— Ох, барин, ох, не могу! — умолял он. — Сопло-с! Ох…

— Из чего же нам строить ступени? — раздумчиво молвил Евгений.

— Знамо из чего, — ответствовал Петр напряженным голосом, в любой момент готовый снова прыснуть от смеха, — из камня.

— Из камня… Мало, видно, пороли тебя в молодости.

— Точно так-с, барин. Мало.

— А надо было больше пороть!

Аркадий остановился перед запертою дверью сарайчика и преувеличенно громко позвал:

— Евгений! Можно мне войти?

— А, это ты? Входи! — донеслось изнутри. — Только под ноги смотри! Не наступи ни на что!

Дверь распахнулась, и Аркадий замер на пороге, не решаясь сделать шаг: тут и вправду было на что наступить… В прямоугольнике света, падавшего из распахнутого дверного проема, видно было, что весь пол тесного помещения устилали широкие листы с чертежами, на которых были разложены всевозможные предметы иногда понятного, но по большей части — совершенно неизвестного Аркадию происхожденья и предназначенья.

— Это что же, подкова? — спросил он и осторожно поднял с бумажного листа металлическую, изогнутую дугой полоску, за которой вослед тут же потянулись несколько гвоздей и пружинка от часового механизма, открывая на бумаге сделанную рукой Базарова запись: «Е равняется М на Ц в квадрате. Много — в кубе. Не забыть проверить!» И вдруг застыл как вкопанный, изумленно уставившись на некое сооружение, занимающее собой едва не четверть всего внутреннего помещения мастерской, которое он по какой-то случайности не разглядел сразу.

— Que est се que с'est? — от волнения Аркадий перешел на французский.

Сооружение на вид было еще далеко от завершения, однако в нем без труда угадывалась та самая штуковина на пяти ногах, изображение которой Аркадий уже встречал прежде — в тетрадке приятеля.

— Это? — Евгений опустил на пол свой конец широкой коленчатой трубы, которую они удерживали вместе с. Петром, и обратил к Аркадию свое лицо, немного усталое, раскрасневшееся, но довольное. Насмешливо осклабился, видя недоуменье друга. — Это не закончено еще. Вот дней через пять приходи — тогда увидишь.

— Но позволь, как же это… Что это хоть будет? — умоляющим голосом спросил Аркадий.

— Ох, тяжело держать, барин, — выпучив глаза, простонал Петр.

— Через пять дней, — повторил Базаров, снова вскидывая на плечо конец трубы, и пошутил с натугой: — Много будешь знать, скоро состареешься!

Аркадий вспыхнул и выскочил на улицу, успев еще краем уха услышать озабоченные голоса.

— Ступень отходит, барин!

— Которая?

— Дык… Четвертая, кажись.

— Тьфу, черт! Рано!.. Ты вот что, сопло подержи пока.

— О-ох!..

В саду Аркадий остановился, привалившись спиною к стволу тридцатилетнего дуба, закрыл глаза и подставил ветру свое пылающее лицо.

В этот момент его не столько тяготила обидная скрытность Базарова, сколько то томительное и тоскливое ощущение, которое часто посещает молодых людей, когда им кажется, что пока они проводят свои дни в размеренной праздности, что-то весьма значительное и важное происходит где-то совсем рядом, но без всякого их участия.

— Жизнь проходит! — со сладкой жалостию к себе подумал Аркадий. — И все мимо…

Вопреки предположению Базарова, все строительные работы удалось завершить через три дня, и уже утром четвертого пятеро слуг, из которых некоторые глупо улыбались, а остальные только недоверчиво качали головами, со всеми возможными предосторожностями выволокли причудливое сооружение из сарая и на руках отнесли его к парадному крыльцу, где и установили пятью ногами на усыпанную мелким речным песком четырехугольную площадку.

— Ну вы полегче, полегче! — прикрикивал шедший следом, вмиг преисполнившийся собственной важности Петр. — Чай не дрова несете!

Базаров тоже шел рядом, но ничего не говорил, а только с гордостию и любовью взирал на результат своих трудов, посверкивающий на солнце сполохами отполированного металла.

На шум из дома показалось в полном составе семейство Кирсановых; вышел и старый слуга Прокофьич, нахмурил свои густые брови и медленно перекрестился на загадочную конструкцию.

— Порох уже привезли, как я просил? — обратился Базаров к Николаю Петровичу.

Аркадий тоже с удивлением взглянул в лицо отца: оказывается, между его родителем и Евгением существовал некий сговор, о котором он и не предполагал. «Так и есть! — с досадою подумал Аркадий. — Всем давно все известно, один я прозябаю в постыдном неведении!»