Ли Брэкетт - Венерианская колдунья

Каждый «день» Эджил или его брат Конд приходили посмотреть, что сделано, и уходили насупленные и недовольные, приказывали ускорить работу. Треон также проводил здесь много времени. Он приходил медленно, передвигаясь по крабьи неуклюже, усаживался на камни и молча смотрел своими красивыми глазами. Он возбуждал в Старке смутные предчувствия. В молчаливом терпении Треона было что то странное, словно он ждал появления черной гибели, задерживающейся, но неминуемой. И Старк вспоминал пророчество Треона и вздрагивал.

Через некоторое время Старку стало ясно, что Лхари хотели добраться до подвалов. Много громадных черных пещер было уже расчищено, в них ничего не обнаружено, но братья все надеялись. Эджил и Конд снова и снова простукивали стены и полы и злились на задержку, раскопок подземного лабиринта. Что они хотели найти — никто не знал.

Варра приходила тоже. Она часто дрейфовала в тусклых туманных огнях и наблюдала, улыбаясь загадочной улыбкой. Течения играли ее серебряными волосами. С Эджилом она почти не разговаривала, но не сводила глаз с высокого смуглого землянина, и было что то в ее взгляде, что тревожило его кровь. Эджил не был слеп, и ее взгляды тревожили его тоже, но в другом плане.

Зерит видела эти взгляды. Она держалась как можно ближе к Старку, ничего не требуя, только следуя всюду за ним с какой то спокойной преданностью; ей было достаточно того, что он был рядом.

Однажды «ночью» в бараке рабов она присела у его тюфяка и положила руку на его голое колено. Она молчала, ее лицо скрывала плывущая масса волос.

Старк повернулся к ней и осторожно отвел светлое облако волос с ее лица.

— Что тебя тревожит, сестренка?

Ее глаза были широко раскрыты и затемнены смутной болью. Но она только сказала:

— Не мое дело говорить.

— Почему?

— Потому… — ее губы дрогнули. — Ох, я понимаю, это глупо. Но женщина Лхари…

— Что?

— Следит за тобой. Все время следит! А Лорд Эджил взбешен. У нее есть что-то на уме, и это принесет тебе только зло. И я знаю это!

— Мне кажется, — искренне сказал Старк, — что Лхари уже сделали нам всем столько зла, сколько могли.

— Нет, — ответила Зерит со странной мудростью, наши сердца еще чисты.

Старк улыбнулся и поцеловал Зерит.

— Я буду осторожен, сестренка.

Она вдруг крепко обхватила руками его шею. Лицо Старка стало серьезным. Он неловко погладил Зерит по волосам. Она отодвинулась и свернулась на своем тюфяке и спрятала голову в руки.

Старк лег. Сердце его было печальным, а глаза щипало.

Красная вечность высасывала. Теперь уж Старк знал, что имел в виду Хильви, когда сказал, что мозг гибнет раньше тела. Морское дно — не место для созданий воздуха. Он узнал также и назначение металлического ошейника, и о том, как умер Тобал.

— Здесь есть границы, — объяснил Хильви, — внутри них мы можем ходить, если после работы у нас останется еще сила и желание, но выйти за них мы не можем. Пробиться через барьер нельзя. Как это сделано, я не понимаю, но это так, и ошейники — ключи к этому. Когда раб приближается к барьеру, ошейник его начинает сверкать, как огонь, и раб падает. Я сам попытался, так что знаю. Наполовину парализованный, отползешь назад, в безопасность. Но если спятишь, как Тобал, и лезешь дальше, заряд барьера усиливается… Он сделал руками рубящее движение.

Старк кивнул. Он стал объяснять Хильви электрические и электронные колебания, но самому ему было ясно, что Лхари не держит своих рабов чем то в этом роде. Ошейники действуют в качестве проводников, возможно, тех же самых лучей, что генерировались и в ручном оружии. Когда металл пересекает невидимую пограничную линию, то включается силовой луч на центральной энергетической станции, как, скажем, послушный электрический глаз открывает двери, и дает сигнальный звонок. Первое предупреждение — затем смерть.

Границы были достаточно широкими и шли вокруг города и захватывали порядочный кусок леса за ним. Раб не мог спрятаться и среди деревьев, потому что его ошейник мог быть выслежен все тем же лучом, поставленным на низшую мощность, а наказание пойманного было таким, что лишь у весьма немногих хватало мужества рискнуть на такую игру.

Поверхность, разумеется, была полностью под запретом. Единственным неохраняемым местом был остров, на котором располагалась центральная энергетическая станция. И рабам иногда разрешалось бывать там ночами. Лхари заметили, что рабы живут дольше и работают лучше, если иной раз подышат воздухом.