Айзек Азимов - Обнаженное солнце

— Это было так неожиданно, госпожа Дельмар… — начал он осторожно.

— Пожалуйста, называйте меня Гладия, — перебила она, — если только… это не противоречит вашим обычаям.

— Хорошо… всё в порядке, Гладия. Не думайте, пожалуйста, что вы вызвали у меня какие-либо неприятные чувства, нисколько, уверяю вас, просто для меня это было неожиданностью.

«Достаточно с меня и того, что я свалял дурака, — подумал Бейли, — не хватает ещё, чтобы бедная девочка решила, что вызвала во мне отвращение. Наоборот, по правде говоря, это было вполне, вполне…» Он не сумел даже мысленно закончить фразу.

— Я понимаю, я оскорбила ваши чувства, — заговорила смущённо Гладия, — но я не хотела этого, уверяю вас. Я просто не думала. Конечно, на каждой планете свои обычаи. И надо считаться с ними. Но иногда обычаи бывают такими нелепыми, ну, по крайней мере, странными, — она поспешила изменить слово, — что их трудно предусмотреть. Ну вот, например, привычка к тому, чтобы окна были затемнены.

— Все в полном порядке, не беспокойтесь, — пробормотал Бейли.

К этому времени она уже находилась в другой комнате. Все окна были тщательно зашторены, и поэтому в комнате царил иной и более приятный его глазу полумрак.

— Что касается того, другого обычая, — горячо продолжала Гладия, — так ведь это просто зрительный контакт, не более. Ведь вы же спокойно разговаривали со мной, когда я находилась в сушилке и на мне тоже ничего не было?

— Видите ли, — сказал Бейли, от всей души желая, чтобы она не развивала далее этой темы, — видите ли, одно дело слышать вас, другое дело — видеть, не так ли?

— Конечно, но кто говорит, что вы видели меня? — молодая женщина слегка покраснела и взглянула на свои обнажённые ноги. — Неужели вы считаете, что я показалась бы вам в таком виде, если бы вы реально видели меня? Такой, какая я есть, из плоти и крови? Другое дело — зрительное изображение.

— Разве это в сущности не одно и то же? — с интересом спросил Бейли.

— Ничего похожего, уверяю вас. Вот сейчас в данную минуту, вы видите только моё изображение. Но вы не можете ни коснуться меня, ни ощупать, ни почувствовать мой запах. Ничего подобного. К тому же я нахожусь от вас на расстоянии, по крайней мере, двухсот миль. Как же можно говорить, что это то же самое?

— Но, послушайте, я ведь вижу вас сейчас собственными глазами! — воскликнул Бейли.

— Нет, вы видите не меня, а моё изображение. И уверяю вас, между этими двумя понятиями существует огромное различие.

— Понимаю, — задумчиво произнёс Бейли. Полностью принять то, что говорила его собеседница, было нелегко, но элементы логики в её рассуждениях он начинал видеть.

— Значит, вы считаете, что видите меня? — шутливо спросила Гладия и слегка наклонила головку.

— Мне так кажется, — пробормотал Бейли.

— Значит, вы не будете возражать, если я сниму свой пеньюар? — Она рассмеялась.

«Эта женщина дразнит меня, не следует поддаваться её несколько фривольному тону», — подумал Бейли, но вслух сказал:

— Пожалуй, не стоит. Мне нужно поговорить с вами по делу. А все эти вопросы мы сможем обсудить как-нибудь в другой раз. Ладно?

— Может быть, вы предпочитаете, чтобы на мне была более деловая одежда, чем эта?

— Нет, мне всё равно.

— Можно ли мне называть вас по имени, а не по фамилии?

— Если вам так хочется.

— Как вас зовут?

— Илайдж.

— Ну, хорошо. — Она грациозно опустилась в кресло.

— Итак, поговорим о деле, — медленно начал детектив.

— Поговорим о деле, — откликнулась молодая женщина.

Бейли чувствовал себя в затруднительном положении. С чего начинать допрос жены убитого? У себя, на Земле, он отлично знал, как проводить подобное расследование. Оно обычно начиналось с самых рутинных вопросов, ответы на которые часто были ему заранее известны. Но эти вопросы были необходимы. Они незаметно подводили к следующей, более серьёзной стадии допроса и заодно давали ему время время и возможность составить хоть какое-то представление о человеке, с которым он имеет дело. Но здесь? Даже такое тривиальное понятие, как «видеть», здесь, как оказалось, имеет совершенно иное значение, чем на Земле. То же самое может быть и с другими привычными ему понятиями. И тогда он сразу попадёт в неловкое и невыгодное для себя положение.

— Сколько времени вы были замужем, Гладия? — наконец решился он.

— Десять лет, Илайдж, — ответила она.

— А сколько вам лет?

— Тридцать три.

Бейли почувствовал смутное удовлетворение. С тем же успехом он мог услышать в ответ, что ей сто тридцать три.