Анатолий Радов - На поверхности (сборник рассказов)

– О, Ганс, о чём же ты всегда молчишь?

– Твои вопросы очень часто, бывают глубже космоса глубин – Ганс нежно обнял стоявшую рядом девушку за плечи – Но есть на свете странные ответы, которых лучше и не слышать нам. Забудь…

– Забуду. Поцелуй меня.

– Ты видел Франц? – Ганс взволнованно всматривался в полумрак транспортного отсека.

– Конечно, вон туда рванула.

– Я следом!

Франц схватил Ганса за плечо, но тот бросился вперёд так, что в кулаке Франца остался только чёрный офицерский погон.

– Она опасна, сэр! Поосторожней!

Ганс заскочил за угол и увидев тень, нырнул за ящик. В полумраке было плохо видно, но Ганс слышал, как тень, мягко шурша, удаляется. Он выглянул из-за ящика. На месте, где должна была быть тень, стоял его дядя Клиф, прислонившись к железной стене, словно кого-то ожидая. Ганс с силой прищурился, думая, что ему во мраке мерещится. Но прищурившись, он только убедился в том, что кроме его дяди никого больше нет. Он хотел было уже устремиться вперёд, чтобы выяснить, зачем Клиф пришёл сюда, в транспортный отсек, но вдруг увидел ещё одну тень, приближающуюся к дяде. Приблизившись, тень остановилась, и Ганс с удивлением узнал своего отца.

– Какие новости? – спросила тень отца.

– Всё движется как нужно, о великий! – дядя поклонился – Уже почти что в половину этих тварей проникли мы. Ещё немного и корабль будет наш. Они, как мы, свою планету потеряли, но вместо поиска планеты новой, они мечтают старую вернуть. Глупцы, с одним-то кораблём – дядя рассмеялся.

– Быстрей Форбрас, не стоить медлить нам. Как только кто из них уснёт, вы сразу же сквозь эти их отверстья в их глупых головах, вползайте.

– Не всё так просто, о великий. Они ложатся в капсулы, чтоб спать, и только те, кто засыпают так, в отсеках, когда усталость вдруг внезапно берёт их в плен, лишь те доступны нам.

– Мне наплевать! Я говорю, не медлить!

– Я не верю, сэр – Франц перевёл удивлённый взгляд на Бернарда, потом на шестерых парней, стоявших возле дальней стены отсека.

– Всё так мой верный друг, я долго слушал – говоря, Ганс обегал взглядом всех находящихся в его личном отсеке – Через отверстья в голове они вползают в нас. И вот уже ты и не человек, а только тень, которой наплевать на всё, что связано с Землёй. Ты призрак, ты – они, а не землянин.

– И что ты предлагаешь, командир? – спросил один из стоящих у стены.

Ганс посмотрел на задавшего вопрос.

– Подумай сам, Георций, у себя спроси. Быть хочешь ты или не быть собою? Землянином ты хочешь умереть, или остаться жить какой-то тварью, бездумной оболочкою для них? Я думаю, что благородней будет, напасть сейчас же.

– Сэр, но мы не знаем, в кого они успели заползти. И кто уже они, а кто земляне.

– Ты прав, Георций – Ганс взволнованно заходил по отсеку. Его глаза сумасшедше заблестели – Но тогда одно! Вернее два. Убить их всех, или покорно ждать, когда они в тебя вползут, когда уснёшь ты, вне капсулы, сморённый пустотой.

– Внутри?

– Кругом, Георций, всюду пустота, когда не по родной земле ты ходишь. Когда тот мир в котором ты живёшь не твой.

– Так что же делать, сэр? – неистово закричал Франц.

– Не знаю! Боже правый, я не знаю!

– Всё сделано как надо, о великий – Клиф поклонился капитану – «Космлет» захвачен, мы теперь вернёмся, на ту планету, где обитали мы в пещерах чёрных, скрываясь от светила и куда на наше счастье приземлились эти – он постучал себя по груди – Их тела к светилу равнодушны. Оно не вызывает боли в них.

– Да, разворачивай корабль.

– Одно лишь но, вернее два…

– Какие?!

– Не все поддались полному контролю, о великий. Есть те тела в которых к удивленью порою просыпаются мечты, и мысли их владельцев настоящих.

– Ерунда. Планету эту назовём Землёю, историю им сочиним и пусть, они поверят в наши золотые сказки.

– Есть ещё один. С ума сошёл и вот теперь он вовсе контролю нашему не подлежит. Убить его?

– Зачем, оставим. Раз он средь них слывёт лишь сумасшедшим, тем более всё сказанное им от правды этих тварей отвратит навеки.

– Вы гениальны, о великий!

– Они сошли с ума – Ганс вместе с остальными спускался по трапу, глядя на чужое голубое небо – А может я сошёл, а все в своём рассудке? И что же, пусть! Не в этом дело, а совсем в другом – он опасливо огляделся, словно боясь, что кто-нибудь подслушает его мысли, но на него никто не обращал никакого внимания – Совсем, совсем в другом сокрылось дело, в том, чтобы и они однажды сошли с ума и вспомнили себя, чтоб в их мозги опять вернулись мысли и может даже, вернулись те, великие мечты о прежнем, нам принадлежавшем мире.