Array Журнал «Если» - Журнал «Если» 2010 № 5

Когда до сумерек оставалось несколько часов, отец погрузил наши инструменты в грузовик и сказал, что нам пора. Шериф предложила нам остаться в городе и переночевать в одной из комнат ее особняка. Папа поблагодарил, но сказал, что нам и дома неплохо.

По дороге домой мы встречались с друзьями и знакомыми, готовившимися защищать город и мемориальную рощу. Мне было так стыдно оставлять их, что я осел поглубже на сиденье, чтобы не было видно. Я спросил отца, почему мы не можем оставаться в городе. Мне хотелось защищать Шону. Мне хотелось защищать мамино дерево. Мне хотелось быть рядом с соседями. Однако отец сказал, что иногда лучше не поступать, как все, и не стал развивать эту тему.

За последующие несколько дней терновые смертники еще два раза нападали на город. По ночам мы с отцом по очереди охраняли наш дом. Утром мы выезжали в город и работали, пытаясь сохранить деревья. Шериф Коффи сказала, что по линии безопасности сообщили о постоянных атаках на мемориальные рощи в нескольких соседних городах и городках. Как только смертники уничтожали в городе все рощи, они оставляли горожан в покое.

На третий день я наконец получил возможность увидеть Шону, начинавшую приходить в себя после опасного удара по голове. Ее мать впервые не стала прогонять меня. Я послал Шоне воздушный поцелуй и велел поправляться. Шона улыбнулась со своей больничной койки и протянула ко мне ничем не прикрытую руку, миновавшую мою буквально на волосок. Мамаша ее нервно хихикнула и сказала, что Шона еще не в себе.

— С ней все будет в порядке, — бормотала она себе под нос. — С ней все будет в порядке.

Когда мы с отцом вернулись домой, я бросился в оранжерею проведать Эллину. Она выглядела много лучше, на стволе и оставшейся ветке уже топорщились проростки новых иголок. Я осторожно кольнул ладонь.

— Она заражена, — нахмурилась Эллина.

— Что?

— Шона. Она заражена. И поэтому попыталась тронуть тебя.

Я кивнул. Бесспорно: о том, как ведут себя только что зараженные люди, Эллина знает больше моего.

Я попытался почувствовать к себе и Шоне жалость, подходящую к этому известию, однако после всех смертей и переживаний последних нескольких дней ощутил лишь тупую усталость.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.

— Лучше. Но забавно, что вся эта рубка была совсем неболезненной. Только привела меня в смятение… на какое-то время.

Я улыбнулся. Все это время я помогал Эллине припомнить некоторые вещи, наделяя ее собственными воспоминаниями взамен отсутствующих. Каждое новое воспоминание увеличивало количество почек на ее теле. Потом мы с Эллиной поговорили о похоронах Брэда. Она попыталась придумать слова для его надгробия. Я сказал, что сделаю камень, как только уляжется это безумие.

Прежде чем я ушел, Эллина рассказала мне о том, что разговаривала с Ченсом, татуированным смертником, изрубившим ее на части.

— Ему было жаль меня, но он сказал, что я все пойму потом. Еще он попросил прощения у тебя. Это меня тогда несколько смутило, но я совершенно уверена в том, что просил он твоего прощения, а не моего, хотя рубил-то меня.

Я спросил у Эллины, почему Ченс не закончил свое дело и не убил ее. Эллина не знала. И предупредила, чтобы я был осторожен.

— Они люди решительные, — сказала она. — И нет на свете ничего страшнее, чем решительный человек.

В ту ночь мы с отцом сидели на крыльце. В городе царила тишина, и только яркие прожекторы Национальной гвардии бросали туманную дымку на далекие сосны и дубы.

Отец спокойно считал патроны, когда из тьмы перед домом до наших ушей донесся смешок.

— Эй, там, не надо этого делать, — крикнул отец. — Мы вам ничем не мешаем.

— Согласен, — ответил голос. — Но мне надо поговорить. Вы согласны выключить свои прожекторы?

Я едва не крикнул «нет», но отец жестом остановил меня. Войдя в дом, я отключил прожекторы на фасаде. Однако лампы, светившие на оранжерею, выключать не стал. Мне не хотелось, чтобы эти сукины дети смогли подобраться к Эллине. Я ожидал, что отец рассердится на меня, но он просто согласно кивнул, когда я вернулся на крыльцо.

Когда наши глаза привыкли к темноте, мы заметили возле линии деревьев несколько дюжин слабо светившихся смертников. Один из них шагнул вперед и остановился в нескольких метрах напротив крыльца. Кожу его покрывали светящиеся числа.

— Значит, вы и есть Ченс, — проговорил отец. — По правде сказать, я просто в бешенстве от того, что вы сделали с Эллиной и едва не сотворили с моим сыном.