Сергей Агафонов - Человечина

Впрочем, любители, вполне, могли тазик помылить, так как испытывали большую нужду в реквизите, но ведь не пошли на большую дорогу кому попало шеи сворачивать…

Спускаясь в подпол, Отец-Солнце понял, что очередной спектакль начался, и что искусство совсем не так благодетельно в смысле нравственности как ему до сих пор представлялось.

Вертлявый юнец в костюме, сшитом из порнографических открыток, с циничным выражением порочного лица декламировал: Але, народ! Послушаем народ? Народ у нас такой урод… И я урод. И ты Собрание — урод. Мы все — уроды. Посмотрим, кто уродливей?

Отец-солнце занял свое место в императорской ложе, когда на сцене, которая ничем не была примечательна, кроме того, что на ней стояла обычная университетская кафедра и висел расписаный в духе супрематизма задник, первого персонажа сменил второй — основательный такой, Сидор Мокеевич или Пафнутий Африканыч: Я работал в поле раком. За станком стоял собакой. Слеп, но лазил в чертежи. Резал на металл ежи. В космос чуть не полетел, Когда небо подрывал. Камень от меня рыдал. Вот, как сильно я потел! Вот, какой я молодец! И хочу, чтоб у меня все было Не хуже, чем у людей…

На последних словах Африканыча на сцену выкатилась эдакая Пульхерия и как даст ему искомым тазом по голове. Мокеевич в отключке. Зал рыдает от хохота. Отец-Солнце протянул один из своих лучей, чтобы таз прибрать, но Пульхерия начала докладывать. Даму перебивать нехорошо. Пришлось слушать: У меня есть муж не нов — Махмуд Иванович Срулев. Пьяница, лентяй, грязнуля, Но его таким люблю я. От любви моей геройской Завелися дети. Что есть лучше в целом свете? Ничего! А значит мы Достойны самолучшей жизни…

Отец-Солнце велел позвать детей. Пришли дети. Очень энергичные, хотя и несколько грубоватые. Суки, трахнутые в торт! Все теперь невпроебет! Папка, мамка, мы вас любим! Деньги с вас за все отсудим! За то, что надо учиться, За то, что надо трудиться, За то, что надо плодиться, За то, что пришлось родиться. Все в порядке, блин, мерси! Мы, бубен, не караси! Мы — цивилизованные люди! И дунуть и плюнуть могем! И кожу содрать живьем! И че бы тансы-тансы-тансы… Одна — две напасти не в счет. На сцену вернулся ведущий. Все такой же. В костюме, сшитом из порнографических открыток. Сказал заключительное слово: Ну что, по моему ясно. Всех этих надо убить. И чем скорее, тем лучше, Чтоб небо не смели коптить. Потому что всего на всех не хватит.

Эта последняя мысль показалась Отцу-Солнцу удивительно здравой. Он, предварительно забрав таз, сжег на фиг весь театрик вместе с актеришками и публикой, состоявшей из гнилых кукурузных початков, мышей и мокриц и зарекся на будущее доводить дело до подобных безобразий.

Прием в Доме Вод начался с того, что всем собравшимся Отец-Солнце помыл ноги в знаменитом тазу. Затем гостям предложил пиво разных сортов, самогонку, хань и манную кашу без ограничений. Для услаждения слуха почтенного собрания были приглашены мириады мух, ос, пчел и шмелей. То есть с самого начала было довольно весело.

Все уже достаточно опьянели, но чувствовалось, что не хватает чего-то позабористее. Тапиры, бородавочники, чесапели, козоблюдки, древопийцы, коги, фуги, щаповеи, некоторые прокрасты, пожиратели фаллосов, остроухие долгоносики, мангусты, водяные крысы, бобры, змеи, лисы, кузнечики, жуки-плавунцы, стрекозы, медведи, киты, бактерии, компьютерные вирусы и прочие, прочие, прочие — сидели не разберешь где кто, тем более в таком состоянии. Хвосты у всех сделались такой невообразимой длины, что приходилось их закидывать себе на плечи и оборачивать вокруг шеи по многу раз.

На этой пестрой, шумной, всепьянейшей ассамблее присутствовала и Цуна, у которой отошли воды и что-то у нее наклевывалось. Это стало очевидно, когда ее затуманенный взор встретился с лучистым взглядом Отца-Солнца. Цуна, будто сообразив нечто важное, выскользнула на двор и… столкнулась нос к носу с Янгой — своей свекровкой и колдуном Фуемой. Они что-то делали с входной дверью в Дом Вод.

— И не стыдно тебе! — нашлась первой старуха, — Беременная женщина, так сказать, а таскаешься незнамо где…

— Тебе же родить пора! — вторил подруге Фуема, — Вон, уже появилось чего-то…

— Молчать! — грубо отвечала им роженица, — а то Отца-Солнце вызову. Он вам покажет как у него на задворках колдовать!

— Ой не надо, не надо! — заголосили на пару колдун со старой чертовкой, — Мы боимся.