А. Азимов - Роботы утренней зари

Бейли вошел в распахнутую дверь, подчиняясь прикосновению руки Дэниела.

В доме Василии не было запоров, как не было их и в домах Глэдии и Фастольфа.

Рассредоточенность домов способствовала их уединенности, наверняка помогали и обычаи невмешательства в чужую частную жизнь. Да если подумать, вездесущие роботы-стражи были надежнее всяких замков.

Жискар, шедший впереди, тихо поговорил с двумя роботами, похожими на него, вернулся и сказал:

— Вас ждут, сэр. Сюда, пожалуйста.

Два домашних робота пошли впереди, за ними Бейли и Дэниел, а Жискар замыкал шествие.

Два робота остановились перед двойной дверью, створки которой раздвинулись в стороны, видимо, автоматически.

Комната была погружена в тусклый зеленоватый свет — дневное освещение проходило сквозь плотные шторы. Бейли не очень отчетливо увидел маленькую человеческую фигуру, сидевшую у стола на высоком табурете. Когда они вошли, дверь закрылась, и в комнате стало еще темнее.

Женский голос резко сказал:

— Не подходите ближе! Стойте на месте!

Комната вдруг ярко осветилась.

Бейли заморгал и взглянул вверх. Потолок был стеклянный. Через него было видно солнце, только оно почему-то казалось тусклым, что, впрочем, не влияло на освещенность помещения. Он посмотрел на женщину, не изменившую позы:

— Доктор Василия Фастольф?

— Доктор Василия Алиена, если хотите знать полное имя. Можете называть меня доктор Василия. Так меня зовут все в Институте.

Ее резкий голос вдруг смягчился:

— Ну, как ты, мой старый друг Жискар?

Жискар ответил тоном, совсем отличным от обычного:

— Приветствую вас, Маленькая Мисс.

Василия улыбнулась.

— А это, я полагаю, человекоподобный робот Дэниел Оливо, о котором я слышала?

— Да, доктор Василия, — быстро ответил Дэниел.

— И, наконец, землянин?

— Илайдж Бейли, доктор, — скованно ответил Бейли.

— Да, я знаю, что у землян есть имена, и что ваше — Илайдж Бейли, — холодно сказала она. — Вы не выглядите таким неуравновешенным, как тот актер, который играл вас в гиперволновом шоу.

— Я знаю это, доктор.

— Тот, кто играл Дэниела, был очень похож. Но я полагаю, мы здесь не для того, чтобы обсуждать шоу.

— Нет.

— Мы здесь, землянин, чтобы поговорить насчет Сантирикса Гремиониса и на этом покончить. Правильно?

— Не совсем. Это не главная причина моего прихода, хотя я думаю, что мы коснемся и этого.

— Да? У вас впечатление, что мы будем долго разглагольствовать на сложную тему, которую выберете вы?

— Я думаю, доктор Василия, что вам было бы разумнее позволить мне вести интервью по моему желанию.

— Это угроза?

— Отнюдь нет.

— Ну, я никогда не встречалась с землянами, и было бы интересно посмотреть, насколько вы похожи на актера, игравшего вашу роль — не в смысле внешности. Вы и в самом деле такая волевая личность, каким были в фильме?

— Фильм, — с явным отвращением сказал Бейли, — был супердраматическим, и преувеличил свойства моей личности во всех отношениях. Я предпочитаю, чтобы вы приняли меня таким, каков я есть, и судили бы обо мне по тому, каким я кажусь вам сейчас.

Василия засмеялась.

— Во всяком случае, я, кажется, не слишком испугала вас. Это очко в вашу пользу. А может, вы думаете, что нечто известное вам о Гремионисе дает вам право приказывать мне?

— Я здесь лишь для того, чтобы выявить правду в деле умершего человекоподобного робота Джандера Пэнела.

— Умершего? А разве он когда-нибудь был живым?

— Я предпочитаю это одно слово фразе «приведенный в бездействующее состояние». Вас смущает слово «умерший»?

— Вы здорово жонглируете словами. Дибрит, принеси землянину стул. Он устанет стоять, если разговор будет долгим. А потом иди в свою нишу. Ты тоже можешь выбрать себе нишу, Дэниел. А ты, Жискар, стань около меня.

Бейли сел.

— Спасибо, Дибрит. Доктор Василия, я не имею права допрашивать вас, у меня нет законных оснований заставить вас отвечать на мои вопросы. Однако смерть Джандера Пэнела ставит вашего отца в положение несколько…

— Кого?

— Вашего отца.

— Землянин, я иногда могу назвать определенное лицо своим отцом, но больше никто не может. Пожалуйста, пользуйтесь полным именем.

— Доктор Хен Фастольф, ведь он же ваш отец?

— Вы пользуетесь биологическим термином. Во мне его гены, что на Земле рассматривается как отец-дочь. На Авроре это не имеет значения, кроме как в медицинском и генетическом отношениях. Во всех других случаях это родство вообще не упоминается в порядочном обществе Авроры. Я объясняю вам это, поскольку вы землянин.