А. Азимов - Роботы утренней зари

— Прошу вас, — сказал Бейли.

— Мы хотим создать планету, повинующуюся Трем Законам Роботехники. Она ничем не должна вредить человеку, без допущений и ограничений, вот такой мы хотим ее сделать. И она должна защищать себя, кроме тех случаев по месту и времени, когда она должна служить нам или спасать нас, даже ценою вреда для себя. Нигде, ни на Земле, ни на других Внешних Мирах, не подошли к этому так близко, как на Авроре.

— Земляне тоже мечтают об этом, — грустно сказал Бейли, — но нас слишком много, и мы слишком испортили свою планету во времена своего невежества, чтобы теперь можно было что-то сделать. А как насчет первоначальных коренных обитателей Авроры? Ведь вы пришли не на мертвую планету?

— Когда мы прибыли на Аврору, здесь была растительная и животная жизнь и азотно-кислородная атмосфера. Так же было и на всех Пятидесяти Внешних Мирах. Как ни странно, жизнь была редкой, разбросанной и мало варьировавшейся. Она не очень цеплялась за свою планету, и мы победили, так сказать, без борьбы. То, что осталось от ее коренных обитателей, есть в наших аквариумах, зоопарках, в нескольких заповедниках, где эта жизнь заботливо охраняется и поддерживается. Мы так и не понимаем, почему на других обитаемых планетах жизнь так слаба, почему на одной только Земле развилась во всех ее уголках такая невероятно цепкая жизнь, почему только на Земле развился разум.

— Может быть, — сказал Бейли, — это недостаток проводимых исследований. Мы знаем слишком мало планет.

— Согласен. Где-то, может быть, и существует такой же сложный экологический баланс, как и на Земле. Где-то, может быть, и существует разумная жизнь и технологическая цивилизация. Но земная жизнь и разум распространились на много парсеков во всех направлениях. Если где-то есть жизнь и разум, почему они не распространяются и почему мы их не встретили?

— Такое еще может произойти, мы все это знаем.

— Может. И если такая встреча неизбежна, мы не должны пассивно ждать ее. А наша пассивность растет. Наш новый Внешний Мир был заселен за два с половиной столетия. Он стал таким окультуренным, таким приятным, что мы не хотим покидать его. Этот мир был заселен потому, что население Земли, как вы знаете, безобразно росло, и по сравнению с этим риск и опасности нового незаселенного мира были предпочтительнее. К тому времени, как развились наши Пятьдесят Внешних Миров — Солярия была последней — не было уже никакого толчка, никакой необходимости двигаться дальше. А Земля отступила в свои стальные пещеры. Конец. Финиш.

— Но на самом деле вы имеете в виду не это.

— Остановимся ли мы на месте? Будем жить мирно, комфортабельно, не двигаясь вперед? Да, я имею в виду именно это. Человечество должно распространяться по Вселенной, если оно хочет, чтобы продолжался его расцвет. Единственный способ распространения — через космос, через постоянное стремление к другим мирам. Если мы что упустим, найдутся другие цивилизации, которые доберутся до нас, и мы не устоим перед их натиском.

— Вы предполагаете космическую войну, вроде гиперволновых пиф-паф?

— Нет, я сомневаюсь, что это будет необходимо. Цивилизациям, идущим через космос, не понадобятся наши несколько планет, и, наверное, они будут достаточно прогрессивны, чтобы возыметь желание завоевать свою гегемонию именно здесь. Однако, если нас возьмет в кольцо более подвижная цивилизация, мы умрем от одного только сознания того, чем мы стали, что мы утратили. Мы, конечно, могли бы осуществить другие экспансии — научные знания или культурные силы, например, но боюсь, что это несравнимо. Упадок в одном — это упадок во всем. Мы живем слишком долго и слишком удобно.

— На Земле, — сказал Бейли, — космонитов считают всемогущими, полностью уверенными в своих силах и возможностях. Слушая вас, я не верю своим ушам.

— От других космонитов вы такого и не услышите. У меня — не общепринятые взгляды, другие расценили бы их просто как нетерпимость, и я не часто говорю аврорцам о таких вещах. Наоборот, я говорю о зарождении стремления к заселению новых планет, но не высказываю своих страхов перед катастрофой, которая явится результатом нашего отказа от колонизации новых планет. В этом, по крайней мере, я был победителем. Аврора серьезно, даже с энтузиазмом размышляет о новой эре поиска и заселения.

— Вы говорите это без заметного энтузиазма. А почему?

— Как раз это и приближает нас к моему мотиву для разрушения Джандера Пэнела.