НОРМАН СЕЙМОН - Воины Королевы

– Три года, – задумчиво сказал Олаф. – Я скорблю. Чанжа, видел ли ты здесь тшера по имени Фольш?

«Их трое,» – тут же сообщил паук. – «Рогнеда, самка, и двое самцов: Роки и Фольш. Был еще Марк, но мы убили его. Тшеры часто говорили со мной и Плоком раньше. Они не боятся Гнева, мы не смогли подавить их сознание. Иногда с нами делали странные вещи… Оскорбительные вещи! Фольш – тот, кого ты искал всю жизнь, каратель.»

– Поэтому я здесь…

«Охотник попал в ловушку,» – смертоносец излучал печаль. – «Отсюда не вырваться. Если бы мы могли позвать на помощь, привести сюда объединенную армию городов… Но ты говоришь, что степь захвачена стрекозами. В таком случае нам не на что надеяться. Я хочу умереть.»

– Постой, ты еще не все рассказал мне! – крикнул Олаф, когда паук опять лег на пол и поджал под себя ноги, выражая так свое отчаяние. – Сколько здесь помещений? Сколько летающих и бегающих железных тварей? Зачем тут шатровики?

«Я ничего не знаю, каратель, и скорблю об этом. Мы всегда были здесь, в клетке. Иногда нам давали еды и воды, все поступало по трубам… Их спускают сверху, ты еще увидишь. Сломать клетку невозможно. Шатровики… Я не хочу говорить об этом, чивиец. Прости, я утомлен.»

Резко оборвав разговор, смертоносец замер на полу своей клетки. Олаф не спеша припомнил все сказанное, задумчиво прошелся по периметру клетки. Смертоносец – друг, и друг могучий. Если выпустить его из клетки, предкам со звезд, точнее тшерам, не поздоровится. Даже без яда восьмилапый слишком стремителен, да и «сбруя» с ним не справится.

Самцы шатровика с грохотом ударились о стены своей клетки, когда Олаф оказался рядом. Человек, находясь в полой безопасности, впервые в жизни спокойно рассмотрел степных пауков с близкого расстояния. Они и в самом деле очень походили на смертоносцев. Самцам было примерно по два года, по крайней мере будь они смертоносцами, он так определил бы их возраст.

Почему Чанжа не захотел про них говорить? Он пригляделся к гнезду шатровиков. Паутина была сплошь новая, чистая, будто сотканная вчера. Это позволило рассмотреть трех самок – двух молодых и Старую. Старая самка тоже была не слишком крупной… Лет шесть, может быть, семь – если опять же отнестись к ней как к смертоносцу.

Олаф оглянулся на Чанжу. Паук не двигался, продолжая тосковать. Если это состояние продлится несколько дней, жизнь паука окажется под угрозой. Странно все это: смертоносец, шатровики, Старая самка укусила Плока… Они были в одной клетке? Зачем? Странно так же, что после гибели сородича смертоносец остался активным, жизнеспособным. Разумные восьмилапые – коллективные насекомые, одиночества долго не выдерживают.

Раздались громкие, уверенные шаги. Олаф повернулся и увидел идущего по проходу Фольша. Лжебог, а точнее, тшер, выглядел именно так, как в насылаемых на сотника видениях. Он остановился перед клеткой, на безопасном расстоянии и пристально посмотрел карателю в глаза.

– Вот и я. Т вед так мечтал увидеть меня во плоти? Смотри.

– Я счастлив, – Олаф не отводил глаз. – Может быть, откроешь дверь?

– Еще рано. Вот когда мы все обговорим, придем кое к каким соглашениям, тогда и откроется дверца. Сядь.

Фольш сделал указующий жест. Олаф оглянулся и с изумлением обнаружил в середине клетки железный табурет. Когда он успел появиться? Сотник перевел глаза на тшера в тот самый момент, когда он поймал опустившийся с потолка на нитке табурет, точно такой же. Нить оказалась лучом, который тут же погас. Олаф, на чуть подрагивающих ногах, приблизился к новому предмету и осторожно сел.

– Молодец. У тебя вообще хорошие нервы, а также независимый разум. Я хочу сказать: довольно-таки независимый. Кроме того, у тебя характер, как у предков… Поэтому Роки считает, что у тебя все получится. Я ему верю. А ты?

– Я… Не знаю, – у Фольша была отвратительная манера говорить. – Откуда я могу знать?

– Верно. Тогда просто поговорим. Тебе н мешают пауки?

– Нет, я не боюсь шатровиков, – Олаф умышленно сделал упор на последнем слове. – Со смертоносцем мы уже познакомились.

– С той раскорякой, что умеет общаться, – с гаденькой усмешкой уточнил Фольш. – Итак, начнем.

Добежав до каменистой, почти не покрытой травой почвы у самых скал, люди бес сил повалились на нее. Даже Люсьен сильно измотался, а Долла просто его удивляла. Сколько же сил в этой девочке, что она до сих пор жива? Огонь, а пуще того – дым, буквально хватали их за пятки, под конец мчаться пришлось изо всех сил.