Пётр Гордашевский - Их было четверо

До глубокой ночи продолжались безуспешные поиски. Поспав, вернее - полежав, два-три часа, Сергей Петрович вскочил и снова побежал к пеленгатору. Снова выехала машина. Снова началось тщательное обследование квадратов одного за другим. С Долинским теперь работал Кривошеин, а Вада остался в лаборатории. Так миновало трое суток. На четвертые друзья заставили Долинского остаться в лаборатории. - Посиди немного там, - говорили они. - На тебе лица пет. Может быть, заснешь на часок - тебе необходимо. Долинский покорно согласился. Он пришел в аппаратную, сел возле стола, опустив голову на руки, и застыл неподвижно. Вал и Виктор тихонько вошли следом за Сергеем Петровичем и уселись в углу. В лаборатории царила гнетущая тишина. Слышно было, как громко тикают часы да муха бьется о стекло, пытаясь вылететь из комнаты. Вдруг часов около одиннадцати утра в передней послышался топот детских ножек.

Так как в лабораторию в эти дни то и дело приходили с разными поручениями люди, собак давно заперли в сарай, чтобы они никого не пугали своим грозным видом. Топот прекратился возле дверей. Сергей Петрович продолжал сидеть, даже не обернулся. Может, он заснул? Виктор поднялся, тихонько открыл дверь посмотреть, кто пришел. Возле дверей, переминаясь с ноги на ногу, стояли две маленькие девочки: одна с туго заплетенными белобрысыми косичками, другая - черненькая, с прямыми волосами, подстриженными в кружок. - Вам что нужно, девочки? - шепотом спросил Виктор. - Дядю Сережу, нестройным хором оказали девочки. - Тсс... - тихо остановил их Виктор. - Я не сплю, Виктор. Кто там? Девочки уже увидели Сергея Петровича и смело направились к нему. - А-а, Машенька и Дашенька, - улыбнулся Сергеи Петрович. - Здравствуйте, девочки! Сергей Петрович полез было в карман за конфетами- он всегда угощал ребят, - но ничего не нашел и развел руками, как бы желая сказать: "Вы уж извините, не запасся". Вперед выступили белобрысые косички: - Дядя Сережа, мы лист принесли. - Вот умницы! Давайте его сюда. Вряд ли это то, что мы все ждем, но посмотреть нужно... - пробормотал он. "К тому же девочки, наверное, не очень-то отличают клен от тополя", - думал Сергей Петрович. - Он только немножко высох, - сказала Дашенька и стала выворачивать кармашек. Оттуда посыпались полусухие кусочки на пол. Ван и Виктор кинулись их подбирать. Лист был кленовый, только он, по-видимому, завалялся в кармане Дашеньки. Собрав все кусочки, Ван и Виктор положили их на предметное стеклышко микроскопа. Сергей Петрович стал его внимательно рассматривать. Ван и Виктор не спускали глаз с Долинского. Машенька и Дашенька с любопытством оглядывались. Они подошли к одному из высоких серых аппаратов и осторожно, пальчиками водили по его холодной блестящей поверхности. Им очень хотелось дотянуться до красной лампочки, вделанной в аппарат. - Гм... - вдруг громко произнес Сергей Петрович. Девочки испуганно оглянулись. Сергей Петрович стоял, склонившись над прибором. - Что-то странное... - пробормотал Сергей Петрович. Ван и Виктор вздрогнули. У них обоих заколотилось сердце. - Это не хлорофилл и не кристаллы, - сказал Сергей Петрович после минутного молчания. - Они?! - робко спросил Ван, не смея этому верить. - Нет, нет. .. Но что-то постороннее. Надо выяснить, что именно. Сергей Петрович включил аппараты. Загудел трансформатор, и девочки испуганно прижались друг к другу. На них никто не обращал внимания, и они тихонько выскользнули во двор. Сергей Петрович перенес кусочки листа на черную плиту. Прошло томительных полчаса, как вдруг на идите стало что-то заметно увеличиваться, раздвигая сухие кусочки листа, оставшиеся без изменения, Никакой предмет на этой плите не мог сделаться больше своей нормальной величины. А здесь что-то явно росло. Определить, что именно появилось на черной плите, было трудно - нечто узкое и длинное. Первоначальный цвет его, наверное, изменился: сейчас длинный предмет выглядел бурым, в пятнах. - Лента! - вдруг закричал Виктор. - Это Катина лента! (Сергей Петрович побледнел.) Ван, ты помнишь? Помнишь? Катя потеряла свою ленту, когда причесывалась. Это ее лента! Это наш лист!.. "ПЛАВАЮЩИЙ ОСТРОВ" Виктор не ошибся: это был тот самый лист. Но где же Катя, где Тима? Куда они исчезли? Ветер, оторвав кленовый листок от ветки, крутил и вертел его, пока ему не надоела эта забава. Тогда он швырнул его и помчался дальше, предоставив путешественников их печальной судьбе. Тима очнулся первый. Сначала он не мог понять, где он и что произошло. Он лежал, окруженный со всех сторон вязкой жидкостью, как будто на дне реки. Тима хотел пощупать голову, но рука его наткнулась на что-то твердое. Ах да, шлем, И фонарь горит. Вот почему так светло. Тима все вспомнил. А Катя? Вот и она, лежит в отдалении. Свет от ее фонаря идет вверх, значит, она лежит на спине. Быстро двигаться Тиме было трудно, страшная слабость сковывала его. Понадобились усилия, чтобы подплыть к Кате. Сквозь прозрачный шлем было заметно, как она бледна. Тима хотел пощупать пульс, но мешал рукав, плотно охватывавший запястье. Мальчик беспомощно оглянулся. Надо бы снять с Кати шлем, чтобы скорей привести ее в чувство. Тима решил перенести ее в ближайшую воздушную клетку. Он перебирал в памяти подробности катастрофы. Что было? Ах да, они уже находились возле ветки, как вдруг раздался оглушительный треск. Больше он ничего не помнил. Боясь, что с Катиным шлемом что-то случилось и плохо подается кислород, Тима торопился скорей достигнуть воздушной клетки. Когда он наконец втащил в нее бесчувственную девочку, то сам принужден был хоть на минуту присесть, такая его охватила слабость. Он снял шлем сначала с Кати, потом уже с себя. Катя по-прежнему была неподвижна и бледна. Тима перепугался насмерть. Не зная, как привести девочку в чувство, он взял ее за плечи и немного потряс. Не помогает... Надо бы воды. .. А где ее возьмешь? Тима готов был прийти в отчаяние, когда веки у Кати дрогнули и она открыла глаза.