Артем Белоглазов: Да в полымя

– Чего бледный как смерть? Перетрухал, что ли? – Генка ткнул меня в бок. – Мамку позвать? У-у, малохольный!

Палыч, Андрей и Петр, недолго думая, присоединились.

– Размазня!

– Слюнтяй!

– Заячья душонка!

Они выкрикивали оскорбления мне в лицо. Издевались, как могли. Я опешил: обида комом встала в горле. Наконец сообразил.

– Решили старое помянуть? – криво ухмыльнулся. – А если глаз вон?

– Ну… – Генка пожал плечами. – У тебя ж срок не подошел. Мы тебя, считай, готовим. Настраиваем. Вдруг что не так? Вдруг не сможешь, а?

– Смогу, – буркнул я. – Не боись.

На первых порах, как Палыч устроил меня в часть, у нас был особый, известный лишь посвященным ритуал: меня дразнили. Доводили до красного каления. До бешенства и желания набить морду.

На каждом боевом выезде. Каждом выходе. Каждом задании.

Я сам попросил об этом. Так было легче. 1 ГДЗС – газодымозащитная служба.

[назад]

Мы ехали через весь Ленинский, иногда вылетая на встречку и напрочь игнорируя светофоры. "Газель" зверски подкидывало, но КИПы2 и пожарно-техническое вооружение, закрепленное в отсеках, держались точно влитые. Ничего не гремело, хотя трясло просто адски. Костя гнал как сумасшедший, точно пилот болида на Формуле-1. Истошно ревела сирена, автомобили так и шарахались в стороны.

– Дорогу, идиоты! – Костя матерился злым шепотом. Палыч напряженно сжимал рацию, все прислушивались к сообщениям диспетчера. -…пока не удалось локализовать пожар. Огонь перебросился выше – на девятый, на восьмом пламя вырывается из окон. Горит преимущественно со двора. Верхние этажи отрезаны: огонь на лестнице в обоих подъездах. Дым идет завесой. Лестничный пролет второго подъезда завален обломками, расчистить невозможно. Жильцы снизу покинули квартиры, эвакуация с горящих этажей затруднена. К зданию направлен коленчатый подъемник и поисково-спасательные отряды.

Палыч отрубил общую связь и по мобильнику связался с начальником караула нашей части.

– Сколько народу в доме?

– Хватает! Суббота же: спали они.

– А внутри?

– Не знаю. Четыре звена газовки ушли на разведку, пока шестой зачерняют3. Где взрыв был – там вообще кошмар: огонь стеной прет! Наверх не пробиться – завал! С автолестниц работаем.

– Кто старший РТП4? – спросил Палыч.

– Демидов. Скоро вы?!

– Подъезжаем.

Начальник отключил телефон.

– Плохи дела. Раз сам на объект прие… – окинул нас суровым взглядом. – Чего кривитесь? Демидов толковый мужик. Ну, грубоват, что с того?

Ну, полковника Ефремова из управления подсидел, подумал я. На пенсию раньше срока отправил. Что с того? Петр с Генкой отмолчались; Андрей по молодости был не в курсе.

– Быстрее, Костя! – попросил хмурый Палыч, но водила выжимал из "Газели" максимум. К счастью, обычный для субботы поток дачников, прущих за город, слабел, и мы неслись по Ленинскому без задержек, словно какой-нибудь экспресс. Правда, на перекрестке едва не попали в аварию и только чудом увернулись от одного придурка, который решил, что самый умный – а может, не обратил внимания на сирену – и выскочил наперерез.

Мы дружно чертыхнулись и помянули родственников дегенерата до седьмого колена. "Газель", заметно накренившись, въехала правыми колесами на тротуар. От пронзительного гудка заложило уши, прохожие бросились врассыпную. Костя налег на руль, и, на пару сантиметров разминувшись со столбом, мы помчались дальше.

Дым увидели еще за два квартала. 2 КИП – кислородный изолирующий противогаз. 3 Зачернять – заливать огонь водой (пожарный жаргон). 4 РТП – руководитель тушения пожара.

[назад]

На заставленном вдоль и поперек балконе места почти не оставалось: сбоку шаткой пирамидой нависают ящики для рассады, пол загромоздили банки, у перил "красуется" продавленный ортопедический матрас. Давно бы выкинуть, да всё некогда. Из-под матраса торчали сломанные лыжи, заплесневевший кирзовый ботинок и пара струганных досок, которые предназначались для книжных полок. Но времени на полки не хватало, и жена приобрела их в магазине, а доски так и лежали.

Дым окутывал здание ядовитым облаком, но дышалось здесь легче: ветер налетал порывами, относя гарь в сторону. Солнце спряталось, небо набрякло тучами; упали редкие капли. Чуть посвежело, но дождь так и не начался. Холодный воздух отрезвил, привел в чувство. Может, и напрасно: от диких, отчаянных криков мне стало дурно. Наверное, так кричат звери, угодившие в капкан.