Александр Громов - Ребус-фактор

Десантники срывали злобу на фермерах. Были расстрелянные, повешенные, заживо сожженные. Уничтожались целые семьи. Командующий отстранял офицеров, заменяя их другими, но и другие в скором времени приходили к выводу: не бывает мирного твердианина, всех их надо брать к ногтю! В ответ фермеры убивали солдат и уходили с семьями в джунгли и горы.

Не все, далеко не все. Кто бы поставлял нам информацию о намерениях противника, если бы не жители «добропорядочных» сел?

Еще осталось много новопоселенцев – как минимум десятки тысяч. Эти были готовы сотрудничать с кем угодно, лишь бы им дали работу и обеспечили безопасность. Никто из нас особенно не винил этих людей, почти насильственно переселенных на нашу планету и еще не ставших твердианами, но и безопасности им никто из нас не обещал…

Не думаю, что метрополию очень уж сильно заботила судьба мирного населения. Скандиевый концентрат – ради этих двух волшебных слов можно было выжечь джунгли, прочесать горные ущелья и мало-помалу истребить сопротивляющихся, сколько бы их ни было. Не беда, что рудники и обогатительные комбинаты останутся без работников, – всегда можно навербовать новых. Не беда, что Твердь лишится продовольственной автономности, – со временем все наладится, а поначалу можно подбрасывать харчи и с Земли. И все-таки на Земле, по всей видимости, рассматривали такой итог как самый крайний. Прошли многие недели, прежде чем там махнули рукой и развязали руки командующему. Вскоре того начали именовать главнокомандующим, а еще немного погодя – военным губернатором Тверди.

За эти недели случилось многое. Дважды земляне прекращали все операции и давали нам шанс «одуматься», распространяя по радио угрозы и обещания амнистии всем «раскаявшимся». Поскольку ни первые, ни вторые не возымели никакого действия, наступать на эти грабли в третий раз земной главнокомандующий, он же военный губернатор, не пожелал и, как мы узнали в самом скором времени, запросил подкреплений войсками и техникой. Новые Врата земляне установили на месте старых Врат, засыпав воронку и починив подъездные пути. И очень скоро Врата начали действовать…

Впоследствии мы узнали, что главнокомандующий не получил и четверти того, что просил, зато получил хорошую выволочку. Метрополия серьезно недооценивала нас. Разумеется, это обстоятельство играло нам на руку, но… мы все равно проигрывали войну. Проигрывали очень медленно, но совершенно неотвратимо. Партизанская война могла растянуться на долгие годы, твердиане всегда отличались повышенным упрямством, однако рано или поздно наступил бы такой момент, когда единое сопротивление рассыпалось бы на десятки локальных зон, не связанных друг с другом, после чего земляне медленно, отнюдь не торопясь, покончили бы с каждой зоной в отдельности. Остались бы отдельные локальные очаги тлеющей войны, а вы знаете, что бывает с отдельными угольками, отскочившими от костра? Правильно, они гаснут.

Не помню, кто из древних сказал, что дерево Свободы должно время от времени орошаться кровью патриотов. Этот землянин был прав. Он только не добавил, что от чересчур обильного полива дерево может и зачахнуть.

«Темпо»! Либо мы получаем их в достаточном количестве, либо дело наше дрянь, и нам остается только скрываться в джунглях весь остаток жизни, длинный или короткий – как получится. Кусать – и отскакивать, кусать в ином месте – и снова отскакивать. Вырываться из тисков облав – и вновь кусать… Не имей Твердь месторождений уникального металла, мы бы, пожалуй, переупрямили метрополию, рано или поздно «уговорив» ее оставить нас в покое. Скандий менял весь расклад.

О «темпо» знали единицы. Знал Штаб, но не знал, например, Савелий Игнатюк, оставшийся не у дел после реорганизации верховной власти на военный манер. Многие члены Комитета вошли в расширенный Штаб, вошел в него и я, причем в прежней должности, а Игнатюк не вошел. Вконец разобиженный, он поначалу брызгал слюной, потом притих и занялся сочинением проектов замирения с метрополией на приемлемых условиях. Ему не мешали – пусть марает бумагу, – но приставили к нему охрану из ребят Рамона Данте. Для пущей безопасности. Не будучи дураком, Игнатюк смекнул, какие инструкции получила охрана на случай нежелательных его, Игнатюка, поползновений, и стал вести себя тише воды, ниже травы.

А с Марции по-прежнему не было никаких известий…

– Я знаю, почему меня до сих пор не убили, – вполголоса, чтобы никто не услышал, сказала мне однажды Дженни.