Анатолий Горло - Аве, Цезарь

И эти пятки так любили это самое... играть в прятки!..

Когда кресло остановилось, господин полицай-президент с умилением глянул на огромные потрескавшиеся гипсовые ступни королевы, то бишь Фемиды, и его волосатые пальцы невольно потянулись к розовому телефону...

III

Фоббс шагал по длинному и мрачному коридору полицейского управления, не отвечая на приветствия сотрудников. Глава столичных блюстителей закона и порядка многое повидал на своем веку и перестал чемулибо удивляться. И все же головокружительная кapье - ра господина Пак-пака вызывала у него искреннее недоумение: что за достоинства могла отыскать королева ч этой "квадратуре круга", как прозвал полицай-президента Главный Конструктор, что расшифровывалось довольно просто: круглый болван с квадратной челюстью?..

Не так давно рядовой телохранитель, оберегающий покои королевы, здоровенный и безмозглый Пак-пак вдруг был поставлен охранять покой всего королевства. Научится ли он правильно произносить хотя бы пару слов, начертанных на весах Фемиды? В противном случае остальным тоже придется говорить "закон ч распорядок". Бедный гураррский язык! До сих пор еще многие не могут освободиться из-под языкового ига прежнего полицай-президента Зак-зака, который говорил - и заставил говорить других - "бензопасность", "прозвещение" и т. д.

И все-таки, думал Фоббс, шагая по длинному уннлому коридору полицейского управления, главная беда не в этом: новоиспеченный полицай-президент не замечал разницы не только между порядком и распорядком, но и между порядком и беспорядком, законом и беззаконием.

Фоббс остановился у кабинета своего помощника, приоткрыл дверь, гаркнул:

- Абабас, чтобы через десять минут все мальчики были у меня!

И он двинулся дальше. Отменить митинг не удалось, и ему предстояло сделать все возможное и невозможное, как приказала "квадратура круга", чтобы поддержать на площади "распорядок" и, таким образом, "обензопасить" господина Бесса, чтоб ему провалиться со своим митингом!..

IV

Упершись руками в массивный стол, на котором лежал макет Площади Воркующих Голубей, Фоббс исподлобья глядел на собравшихся в кабинете секрегных агентов апримской полйвдй& впрочем, секретными они являлись лишь по штатному .расписанию: в каждом из этих амбалов за версту был виден кадровый полицейский, ибо самая небрежная штатская одежда выглядела на нем воинственным мундиром. Обводя угрюмым взглядом их еще более угрюмые физиономии, Фоббс поймал себя на мысли, ставшей в последнее врема навязчивой, что "полицейские и бандиты" - это игра, где каждый с равным успехом мог бы оказаться в команде противника, и если этого не произошло, то лишь по чистой случайности. Себя и своего любимца Круса, который отсутствовал, он считал исключениями, подтверждающими правило.

Шеф апримской полиции жестом подозвал поближе к столу.

- Положение, мальчики, прямо скажем, дерьмовое! - загрохотал Фоббс.

Взрывная волна его мощного баса обрушилась на картонный макет площади, сдвинув с места трибуну.

- Сегодня, где-то после шестнадцати часов, вот здесь, Фоббс поставил трибуну на место, - произойдет очередное покушение, а если мы снова оплошаем, то и убийство!

Лица "мальчиков" вытянулись, словно у гончих псов, почуявших запах дичи. ("Запах домашнего жаркого", - поправил бы любимец Фоббса, супердетектив Крус, который был уверен, что его четвероногая подружка Изабелл стоит, по части розыска, больше, чем все "мальчики" вместе взятые.)

- Вслед за покойным председателем партии Благоденствия Россом и не менее покойным лидером партии Огненного Меча Зотосом, - продолжал громыхать Фоббс, - банда Цезаря намерена отправить туда же, на покой, и господина Бесса!

"Мальчики" заржали - заупокойный юмор шефа пришелся им по душе.

- Вам бы на луг, на зеленую травку, - осадил их Фоббс, да еще бы в придачу табун молодых кобылиц!

- Мы согласны, шеф, - давясь от смеха, прохрипел Абабас.

- Только этим вы и можете заниматься! - гаркнул Фоббс.

Все мигом присмирели. "Мальчики" ничего и никого не боялись, кроме своего шефа: во всей Гурарре не было другого такого мощного голоса и такого тяжелого кулака.

Фоббс извлек из кармана помятую оранжевую листовку, разгладил ее и молча протянул агентам.

Первым взял листовку Абабас. Он долго глядел на перевернутую вверх ногами латинскую фразу, затем понимающе хмыкнул и передал товарищу. Листовка пошла по кругу, "мальчики" ощупывали ее, обнюхивали, пробовали на зуб, смотрели на свет, одним словом, подвергали ее тщательному и всестороннему анализу.