Владимир Голубев - Гол престижа

В это время начались первые опыты по оцифровке мозга. Нас, меня и Фрэнка, отвезли в закрытую лабораторию и дали задание. Заказчик эксперимента хотел узнать, насколько бессмертен личностный модуль. Бессмертие оцифрованных было вроде бы очевидно, ведь с освобождением от тела человек избавляется и от связанных с ним болезней и смерти. Но нашелся и сомневающийся. Это был очень, очень богатый человек, глава одной из крупных финансово-промышленных групп. Он был болен лейкемией, и хотел обеспечить себе бегство от смерти, на крайний случай. И не без его лоббирования был быстро принят закон, уравнивающий в правах людей и элэмов. Они, как люди с ограниченными возможностями, получали некоторые льготы. Например, бесплатное электроснабжение. Щекотливый вопрос о статусе отсканированного, и потому мертвого тела тоже был закрыт. Оно объявлялось ампутационным отходом и подлежало кремации.

Нам с Фрэнком, которого назначили старшим (он был американцем), надо было узнать, заложена ли смерть в генетическую информацию жизни, или это следствие старения, которое есть накопление ошибок при копировании клеток тела. Опять же тела, ведь нейроны мозга не заменяются на новые. Надо было придумать ситуацию, при которой ЛМ прожил бы целую жизнь за короткое реальное время, не зная о сути эксперимента. Мы долго думали, и решили, что это возможно в системе имитатор-тренажер. Минимальный срок виртуальной жизни объекта был задан в сто лет. Тогда и родилась идея "полета" к Проксиме. Во время пятилетних "снов" мы ускоряем его время в сто двадцать восемь раз. То есть реально проходит чуть больше двух недель. А во время "вахт" мы показывали бы ему картинки космоса. Он ни о чем не должен догадаться. Для него полет абсолютно реален. Мы изложили свои соображения начальству. Через пару дней получили "добро". Нам было приказано готовить виды космоса и планет системы Проксимы. А подходящий объект нам будет предоставлен.

ЛМ, которого нам представили, был лунным геологом. Тридцать пять лет. По дальнему космосу не специалист, но собирался на лунную базу. Лететь не откажется. Просто идеальный кандидат. Мы не знали тогда, что его нашли среди многих, а потом заразили каким-то тропическим паразитом, чтобы склонить к оцифровке. Нашли человека того же возраста, что и заказчик, примерно того же образования, без семьи и родителей.

Они начали его убивать. А мы с Фрэнком добили. Перед вами исповедь убийцы. Факт заражения доказать невозможно. Он подписал контракт об участии в опасном эксперименте. Что еще надо? Формально он доброволец. Да и мы не могли знать заранее, чем все кончится. Но совесть, если она есть, свое возьмет.

Первым делом надо было убедить его в существовании вакуумного двигателя. Сначала он слушал настороженно. Но ссылки на секретность, и показ съемки якобы успешных испытаний рассеяли его сомнения.

Эксперимент шел сначала гладко. Цилиндр стоял в специальном помещении на подставке. У Майкла (так его звали) не было ушей и вестибулярного аппарата, он не мог слышать и чувствовать вес. Мы показали ему виды Земли с орбиты, он был в восторге. Потом - первый сон, вахта, и так далее. Он старел. Уже на четвертой вахте он не сразу себя вспомнил. Дальше - хуже.

Только однажды мы перепугались, когда он добрался до контрольного микрофона. Чуть было все не сорвалось. К счастью, он решил, что наши реальные голоса и шумы - галлюцинация. И сам заблокировал микрофон.

Он страдал. На восьмой вахте мне стало страшно от содеянного нами зла. Слушать его было жутко. У него произошел психический срыв. Он плакал, хотел стать хоть животным, только бы живым. Мы, как изощренные палачи, медленно доводили человека до смерти, а он не знал, что реально происходит. Фрэнк делал вид, что его это не касается. Сидел с каменным лицом.

На девятой вахте... Ни о какой работе не было и речи. Появились признаки начинающегося маразма. Он звал маму. Было ясно, что на обратный путь его не хватит. Я предложил прервать эксперимент, на что получил категорический отказ. Фрэнк поддержал шефа.

Во время последнего сна наступил коллапс. Виртуальная смерть. Он не реагировал на внешние сигналы, даже самые сильные. Цилиндр разрезали, Майкла вытащили оттуда, подключили к нашим компьютерам. Он так и не увидел планет Проксимы, над видами которых я корпел особенно тщательно. Ведь он был геологом и мог распознать подделку.

Потребление энергии его модулем упало почти до нуля. Несколько оставшихся миллиампер давали слабую надежду на то, что он жив. Мы не были готовы к такому повороту и не готовили заранее программ для "воскрешения". На мое предложение составить их, шеф ответил, что эксперимент закончен. Мы можем отдыхать.