Вероника Кузнецова - Дневник штурмана

— "Хорошо, когда чувствуешь рядом жизнь, а не смерть". (когда к нам подошёл бортинженер)

— "Тебя ждёт долгая, очень долгая дорога. Это будет последняя твоя долгая дорога". (командиру)

— "Жизнь и смерть ходят рядом, рука об руку. Смерть прикрывается личиной жизни, а жизнь скрывается под маской смерти. Жизнь ликует, но смерть всегда соберёт свою жатву…" (нам с бортинженером)

Вчитываюсь в эти шесть пунктов и не понимаю их, а вслед за непониманием приходит беспокойство. Жаль, что провидцы говорят загадками. Обычным людям их не понять. Наверное, Серафима Андреевна видела отдельные картины из будущего, а то и фрагменты картин, и рассказывала увиденное, не соотнося это с прежними видениями, поэтому и получилась такая путаница, но меня этот калейдоскоп фраз наводит на грустные размышления.

Когда мы стояли с ней вдвоём, а к нам подошёл бортинженер, она сказала: "Хорошо, когда чувствуешь рядом жизнь, а не смерть". В свой последний день она нам же сказала: "Жизнь и смерть ходят рядом, рука об руку". Не означает ли это, что мне всё-таки суждено погибнуть? Мистер Форстер мне уже не опасен, но я могу попасть в лапы человеку пострашнее первого штурмана. И рассуждения о книге и чёрной записи мне совсем не нравятся. Маска командира так долго меня пугала, что теперь я теряюсь в догадках на её счёт. Его последняя дорога тоже наводит на грустные мысли.

21 февраля

Сегодня после завтрака, когда командир и бортинженер отправились в обход, ко мне приходил гость. Я услышала, что дверь рубки толкнули, словно, не зная о наших новых порядках, ожидали, что она откроется.

— Кто там? — спросила я.

Ответом послужило молчание, и мне это не понравилось. Если кто-то приходит, то пусть приходит открыто, а внезапные и тайные появления внушают мне лишь тревогу.

Убедившись, что просто так в рубку не войти, посетитель не стал проявлять настойчивость. Почему-то я сразу подумала о мсье Роке. Однажды он уже пробовал сюда зайти, так что путь ему знаком. Следовало ли мне рассказывать об этом случае командиру? Он, конечно, насторожится и примет какие-то меры, но вот вопрос: будут ли они оправданы? Француз мог придти сюда по десятку причин, так что пока нет смысла восстанавливать против него людей, тем более, что я даже не знаю, он ли это был. Вновь создавать вокруг себя суету, утверждая, что кто-то пытался проникнуть в рубку, тоже не хотелось. Один раз мистер Уэнрайт удостоверился, что мои страхи небеспочвенны, а во второй раз доказательств этому может и не быть. Не хочется представать перед ним нервнобольной.

Чтобы взбодриться, я энергично продвинула работу по своей новой теории на целый этап ближе к финишу и ненадолго почувствовала себя гением.

Когда мистер Уэнрайт проводил меня до столовой, мне опять пришлось встретиться с французом. Он, не спеша, даже слишком неспешно, выходил оттуда, когда появились мы. На этот раз вместе с ним шла седая старуха, которую я никогда не видела раньше. В другое время все мои мысли сосредоточились бы на неведомо откуда появившейся незнакомке, но сейчас интерес для меня представлял прежде всего мсье Рок. Я вдруг чётко осознала, что лёгкое влечение к нему, вызванное одиночеством, скукой и желанием найти хоть одного приятного человека, бесследно прошло и, как часто бывает, его сменило не равнодушие, а чувство некоторой неприязни, словно я переносила на него свою досаду на себя за придуманный мной идеальный образ, которым я самым глупым образом тешилась. Возможно, вчера меня потрясла не перемена во французе, а перемена в моём отношении к нему, хотя я и не рассталась с мыслью, что мсье Рок изменился.

— Добрый день, мадемуазель! — приветствовал меня он.

— Рада вас видеть, мсье.

Сама не знаю, почему я это сказала. Наверное, чтобы досадить мистеру Уэнрайту, которому не нравились мои случайные встречи с учёными. По этой же причине я придала своему лицу очень приветливое выражение, а сама прикидывала, мог француз попытаться зайти в рубку или не мог. Как бы то ни было, но я не хотела с ним встречаться, ни намеренно, ни случайно, будь то в обществе командира или, не дай Бог, наедине.

— До свидания, мсье, — попрощалась я.

— До встречи, мадемуазель, — галантно отозвался мсье Рок и увёл свою седую даму.

По-моему, как ни заморожен был англичанин, но мы ему здорово потрепали нервы, и я его даже пожалела. Нехорошо мне, первому штурману, участвующей в такой сложной и опасной экспедиции и самой перенесшей большое испытание, вести себя, как школьнице. Перед командиром стоит очень важная задача по обеспечению максимально возможной безопасности людей, а я, вместо того, чтобы помочь, сознательно доставляю ему лишнее беспокойство. Отныне я буду умнее, тем более, что француз мне подозрителен.