Роберт Говард: Черви Земли

Со стороны эти перемещения выглядели по меньшей мере странно, но римский легат редко наведывался на удаленный от метрополии остров, а Тит Сулла, с его богатством и выдающимися способностями к интригам, оставался высшей властью в Британии.

Бран, предугадавший все это, терпеливо ждал прибытия Суллы в Башню Траяна, остановившись в заброшенной хижине на краю болот.

Однажды вечером он шел, продираясь сквозь вереск, его мускулистая фигура отчетливо вырисовывалась на фоне пурпурного пламени заката. Он забрался в глубь болот дальше, чем намеревался вначале, но не спешил возвращаться - невообразимая древность этой сонной земли, которую он ощущал всем своим естеством, будоражила его воображение. Но что это? Здесь, в самом сердце болот, тоже жили люди - над самым краем трясины стояла покосившаяся хижина, сложенная из камыша и обмазанная глиной. В открытой двери хижины стояла женщина. Глаза Брана сузились от внезапного подозрения. Женщина не была старой, но в ее взгляде мерцала зловещая мудрость веков, ее одежда, убогая и рваная, и ее волосы, спутанные и всклокоченные, удивительно гармонировали с унылой мрачностью всего, что ее окружало. Алые губы незнакомки раздвинулись в улыбке, обнажая острые хищные зубы.

- Входи, мой господин, - сказала она, - если не боишься оказаться под одной крышей с ведьмой из болот Дагона.

Бран молча переступил порог и сел на заскрипевшую под его тяжестью лавку. В горшке, висевшем над огнем, кипело что-то съестное. Женщина сняла с полки ложку и нагнулась над горшком. Бран внимательно наблюдал за ее плавными, змеиными движениями, присматривался к ее остроконечным ушам, к странно скошенным желтым глазам.

- Что ты ищешь среди болот, мой господин? - спросила она, повернувшись к нему мягким, плавным движением.

- Я ищу Врата, - ответил Бран. - Врата в мир земляных червей.

Женщина резко выпрямилась. Горшок выскользнул из ее рук и разбился.

- Даже в шутку не надо так говорить, - тихо сказала она.

- Я не шучу.

Она покачала головой.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь.

- Понимаешь, - сказал он, - очень даже хорошо понимаешь. Мой народ очень стар, он владел этим островом еще до того, как из лона мира появились на свет кельты и эллины. Но он не был первым в Британии. Клянусь пятнами на твоей коже, твоими раскосыми глазами, кровью, которая течет в твоих жилах, я знаю, что говорю.

Она стояла неподвижно, ее уста улыбались, но глаза оставались непроницаемыми.

- Ты с ума сошел, человече, - наконец сказала она, - если пытаешься искать тех, от кого с криками ужаса бежали когда-то могучие воины.

- Я хочу отомстить, - объяснил он. - В этом мне могут помочь лишь те, кого я ищу. Она снова покачала головой.

- Не те птицы тебе пели, и не те ты видел сны.

- Шипения змеиного я тоже наслушался, - огрызнулся он, - и не в снах дело. Хватит болтать. Я ищу звено, связующее оба мира. И я нашел его.

- Что ж, человек, пришедший с севера, я скажу, если ты настаиваешь, снова улыбнулась женщина. - Те, которых ты ищешь, все еще живут под нашими сонными холмами. Они давно отделились от внешнего мира и не вмешиваются в дела людей.

- Но время от времени крадут женщин, заблудившихся в болотах, - сказал он, глядя в ее раскосые глаза.

Она злобно ухмыльнулась.

- Чего ты хочешь от меня?

- Чтобы ты отвела меня к ним.

Женщина откинула назад голову и залилась смехом, в котором явственно слышалось презрение. Бран схватил ее левой рукой за платье и потянулся второй рукой за мечом. Она смеялась ему в лицо.

- Руби и будь ты проклят, мой северный зверь! Ты что же думаешь, моя жизнь настолько сладка, что я буду цепляться за нее, словно ребенок за материнскую грудь?

- Ты права, - он разжал пальцы. - Угрозами от тебя ничего не добьешься. Я куплю твою помощь.

- Как? - в ее голосе звучала насмешка. Бран вытащил мешочек и направил на ладонь струю золота.

- Здесь больше, чем снилось любому из жителей здешних болот.

- Мне этот блестящий металл ни к чему. Оставь его для белогрудых римских женщин...

- Назначь сама цену, - нетерпеливо сказал он. - Голову твоего врага...

- Клянусь кровью, текущей в моих жилах, кровью, в которой горит огонь стародавней ненависти, здесь у меня нет иных, кроме тебя, врагов, - все еще смеясь, она мягко, словно кошка, выпрямилась и ударила в грудь пикта. Ее стилет сломался, скользнув по кольчуге, и Бран оттолкнул ее жестом, полным отвращения. Женщина упала на постель из травы, и оттуда снова послышался тихий смех.

- Хорошо, я назову тебе цену, о мой волк! И быть может, придет день, когда ты будешь проклинать кольчугу, сломавшую кинжал Атлы!