Гарри Гаррисон - К звездам (Клуб Любителей Фантастики — « F»)

А вместе с ними погасла половина лама в Рабате. И неудивительно, что на станции радиослежения тоже произошло замыкание.

Дежурный штат аэропорта Кру дель Люц в это время звучно храпел. Очень немногие самолеты останавливались для дозаправки на Азорах, поэтому ночью обычно можно было спать до рассвета. Кому-то, может и полагалось следить за сигнальным устройством, но это было не так уж важно. Радио обычно будило всех.

Так было и на этот раз. Голос из громкоговорителя выдернул капитана Сармиенто из глубокого сна. Он соскочил с койки и, ругаясь, метался по станции контроля, пока не нашел выключатель.

— Кру дель Люц, — сказал он. — Слушаю. — Голос хрипел спросонья, он откашлялся и сплюнул в мусорную корзину, нашаривая на столе распечатки.

— Воздушные Силы четыре семь пять, просим посадки.

Пальцы Сармиенто нашли на столе бумагу. Да, та самая.

— Для вас подготовлена первая полоса. Я прослежу, чтобы вас поставили на посадочный контроль. — Он моргнул, уставясь на цифру в распечатке, затем взглянул на часы. — Воздушные Силы, вы опережаете полетное время приблизительно на час,

— Попутные ветры, — последовал короткий ответ.

Сармиенто устало рухнул в кресло и с омерзением посмотрел на всю сонную, спотыкающуюся команду, которая начала собираться на станции. — Сучьи дети! Сейчас большая заправка, наверно самое важное боевое задание за шесть месяцев, а вы дрыхнете, как свиньи в лужах!

Пока техники, позевывая, приступали к своим обязанностям, капитан Сармиенто с энтузиазмом продолжал в той же манере. Работа у них была непыльная, и они спешили, не желая ее лишиться.

Вдоль полосы загорелись огни, и пожарная машина помчалась в дальний конец. В темноте вспыхнули лучи прожекторов, и первый раз прибывших лайнеров, грохоча, коснулся поверхности полосы. Один за другим садились самолеты, и уже на земле автоматы вели их к точкам заправки. Вся операция контролировалась компьютером. В надлежащем месте были выключены двигатели и поставлены тормоза. Над каждым заправочным колодцем высилась телевизионная камера и смотрела в отверстие резервуара под крылом. Механическая рука плавно снимала крышку, вставляла шланг, и включала насос. В каждом баке датчика следили, чтобы не было недолива или перелива. Пока шла эта механическая возня, самолеты оставались темными и безмолвными, наглухо задраенными. Кроме корабля командующего. В нем отрылся люк, был спущен трап. Человек в форме сошел на землю и спокойно пошел вдоль заправочных станций. Один из колодцев чем-то привлек его внимание, он подошел и склонился над ним. Башня находилась у него за спиной, лицо и грудь были в тени, и сверток, выскользнувший из кителя, упал в колодец незамеченным. Человек выпрямился, поправил форму и пошел к освещенной башне контроля.

Сармиенто, моргая, уставился на офицера и почувствовал легкий стыд за свою неряшливость. Черная форма на госте была отутюжена и безукоризненно чиста, пуговицы сияли золотом. На шее висел мальтийский крест, на груди — ордена, один глаз закрыт моноклем. Сармиенто смущенно встал.

— Шпрехен зи дойч? — спросил гость.

— Прошу прощенья, сэр, но я не понимаю.

Офицер скупо улыбнулся, затем продолжал на португальском с сильным акцентом:

— Я пришел подписать квитанцию.

— Да, пожалуйста. — Сармиенто махнул в сторону компьютерного банка. — Но это невозможно, пока не завершится дозаправка.

Офицер коротко кивнул и стал вышагивать взад-вперед по станции. Сармиенто нашел себе важную работу. Когда зазвенел звонок и заполненная форму выскочила из паза, оба повернулись.

— Здесь и здесь, пожалуйста, — сказал Сармиенто, показывая нужные места и даже не глядя на бумагу. — Большое спасибо. — Он оторвал нижнюю часть квитанции, вручил ее, и с радостью проследил, как гость поворачивается и шагает к поджидающему его самолету. Только когда он оказался на борту, Сармиенто взглянул на формуляр. Странные имена бывают у иностранцев. Трудно прочитать угловатые буквы… Похоже, Фикельгрубер… Адольф Шикельгрубер.

Торопливые руки втащили офицера в люк.

— Сколько времени? — спросил он требовательно.

— Еще около двадцати восьми минут. Мы будем в воздухе прежде, чем они установят радиоконтакт.

— Немцы могут опаздывать…

— Но могут и опережать график, если наши попутные потоки существуют в действительности.

Первые самолеты уже покинули полосу и растворились в небе. Последним взлетел самолет командующего. Но вместо того, чтобы выйти на курс, он совершил широкий круг над океаном и вернулся к аэродрому.