Герберт Франке - Холод вселенной

Мы прошли двести, а может, четыреста метров, точнее в этих условиях определить было трудно, и тут к звуку наших шагов и хрипу нашего дыхания стал примешиваться еще какой-то тихий шум. Мы остановились, прислушались… может, почудилось? Нет, чем дальше мы шли, тем шум становился сильней. За поворотом ход стал шире, и мы оказались в небольшом зале, где с левой стороны открывался еще один широкий проход, по которому струился поток воды. Внизу образовалось настоящее озеро, спускаться туда было нельзя.

Посовещавшись, мы решили двинуться по новому проходу. Как считал Валленброк, здесь должна была существовать целая сеть водостоков. Не исключено, сказал он, что мы найдем еще один проход к подземным сооружениям. Он дал еще несколько пояснений насчет границы между ледяным покровом и поверхностью земли и рассказал о трубах и каналах, по которым вода стекает с подтаивающих ледников. Но почему они подтаивают? Возможно, есть где-то неподалеку очаг радиоактивности, оставшийся после взрывов атомных бомб, который разогревает землю и покрывающий ее ледяной панцирь. Из предосторожности он проверил воду на радиоактивность, но уровень ее лишь немного превышал норму. Ничто не мешало нам шагать дальше по этому руслу.

К счастью, вода покрывала не все дно целиком — по краям оставались сухие полоски, по которым можно было ступать. Двигаться здесь было тоже нелегко, ноги вязли в иле, намытом песке и гальке, которая гремела под нашими ногами так громко, словно это сталкивались бильярдные шары.

Наконец мы вышли к новой развилке; с одной стороны из узкого отверстия вырывалась сильная струя воды, пройти там было невозможно, С другой стороны открывался зал, свод которого подпирало множество ледяных колонн.

Этот зал магически притягивал к себе наши взоры, таким он казался приветливым и почти торжественным. По слегка возвышавшимся каменным плитам было легко идти, и каждый шаг постепенно удалял нас от громкого шума воды — только теперь мы заметили, до чего он нас оглушил.

Не сговариваясь, все сбросили рюкзаки и, усевшись на них, решили устроить привал, чтобы немного привести себя в порядок, вытереть лицо, мокрое от влаги и пота, на несколько минут снять шлемы и вымыть руки.

Валленброк попробовал сориентироваться по компасу.

— Отсюда, видимо, идут ходы в разные стороны — но нам лучше пойти вправо. Может, где-то там удастся спуститься глубже.

У него тоже был измученный вид, и сейчас он, похоже, больше не спешил, давая и нам передохнуть.

По форме этого зала можно было судить о его происхождении. Видимо, сюда прежде тоже доходила вода, на стене сохранилась полоса, отмечающая ее уровень. Равномерно сходящиеся готические своды образовались позднее; может быть, их создали потоки относительно теплого воздуха, а может, сверху обрушился лед. Мы установили на земле шлемы со включенными фонариками таким образом, чтобы они освещали зал, — зрелище получилось феерическое.

Правда, холод уже опять стал проникать сквозь наши комбинезоны, из жара нас бросило в озноб. Один ботинок у меня оказался полон воды; я вспомнил, как однажды соскользнул в глубокую яму, не обратив никакого внимания. Пришлось стянуть ботинок, вытряхнуть воду и выжать носки… Но высушить их было негде, а надевать снова сырые вещи очень неприятно…

Постепенно все стали дрожать от холода, поэтому никто не возразил, когда Валленброк снова скомандовал двигаться дальше.

Зал расходился на множество коридоров; мы выбрали один из них, который вел в нужную нам сторону. Он был уже русла, которое привело нас сюда, зато здесь не было воды и можно было идти посередине, а не по краю. Впрочем, встретилось несколько узких мест, где камни под ногами сменились льдом, и мы не столько шагали, сколько скользили по нему, точно конькобежцы. Затем проход расширился, свод стал выше и стены как бы расступились, мы оказались в своего рода каньоне, от которого расходилось множество мелких ущелий.

Мы были не настолько утомлены, чтобы снова устраивать привал, но Валленброк подозвал всех к себе, и мы попытались сориентироваться по нашему плану.

— Надо было сделать это сразу, — сказал Валленброк, — я просто не думал, что здесь окажется такой громадный лабиринт.

Линия, которую он в конце концов провел жирным карандашом на влажной бумаге, получилась причудливо изогнутой, и у меня не было уверенности, что она показывала нужный путь.

После короткого обсуждения мы опять свернули направо и пошли по дну каньона, усыпанному ледяной крошкой — вероятно, остатками свалившейся сверху глыбы. Иногда мы упирались в завалы таких обломков, но каждый раз находили возможность как-то их обойти. Пройдя около полукилометра, мы снова оказались в одном из низких проходов — они шли параллельно друг другу и кое-где соединялись проемами.