Юрий Греков - Слышишь, Кричит сова !

- Что он опять бормочет? - один из всадников потащил из ножен короткий меч.

- Санкта симплицитас...- шевельнул потрескавшимися губами путник.

(Через две тысячи лет другой путник, стоя на огромной куче дров, разгорающейся у него под ногами, повторит эти слова, увидев, как богомольная старушка старательно подкладывает и свою щепочку в его костер... Святая простота не имеет возраста... А еще через века родятся строки на языке, которого сегодня еще нет в мире: их кони чернымчерны, и черен их шаг печатный. На крыльях плащей чернильных блестят восковые пятна. Надежен свинцовый череп - заплакать жандарм не может; въезжают, стянув ремнями сердца из. лаковой кожи. Полуночны и горбаты, несут они за плечами несчаные смерчи страха, клейкую мглу молчания. От них никуда не деться...) - Опять кричит cова! Слышите?

- Слышим,- окликнулся один из всадников.

- Мудрость взывает к вам! - громко и ясно сказал путник, - Нет! Это она пророчит смерть. Тебе! - злорадно выкрикнул черный всадник.- И сейчас ее пророчество исполнится!

Взлетел над головой короткий меч, и раскололось небо и, отвалив кусок синевы, сверкнула заточенной кромкой в самом зените огромная, в полнеба, лопата. Грохот обрушился на мир, и он исчез...

В школьном краеведческом уголке появился новый экспонат - притащили его пятиклассники, сажавшие деревья на опытном участке. Разбивая лопатой вывернутый ком земли, они обнаружили странную бляху. Отчистили, и кто-то удивленно сказал: брошка, что ли? Брошка была необычная- вычеканенная из тусклого металла сова с круглыми янтарными глазами. Может, брошка, а может, какая-нибудь древняя штука? Гадали и спорили, но, так ничего и не решив, сошлись на том, что надо отнести в школу и показать учителю истории Павлу Федоровичу, уж он-то наверняка скажет.

Павел Федорович подробно расспросил - где и как нашли, все уразумел и с сожалением констатировал: бросовый материал.

Мальчишки недоуменно смотрели на него, и Павел Федорович, справедливо решив, что находка эта - удачный повод рассказать мальчишкам то, что они на обычном уроке вполне могут пропустить мимо ушей: вещь эта безусловно древняя, сделана она из сплава, который называется электрон, и глаза совиные сделаны из янтаря, который назывался в древности, в античные времена, тоже электрон, и от этого названия, кстати, происходит и название "электричество", а сова - символ мудрости... Это все интересно, но было бы в тысячу раз интереснее, если бы эта бляшка была найдена в окружении других вещей. Это позволило бы и точно датировать, и представить себе какието детали быта, жизни того давно ушедшего времени, которому она принадлежит. А такие случайно найденные вещи археологи называют бросовым материалом. Может, кто-то тысячу лет назад просто выбросил ненужную вещь или случайно обронил на дороге, Сова - символ мудрости у многих народов, но какому из них принадлежит эта - узнать невозможно.

- Да,- заключил Павел Федорович,- символ мудрости,-и задумчиво добавил: - бросовый материал, жаль...

Помигивали разноцветными огоньками индикаторы, медленно подрагивали стрелки -на квадратных циферблатах, еле слышно жужжали сервомоторы, готовые принять команду. В овальной крышке пульта желтел вертикально воткнутый Ключ. Чуть правее - кричащим красным мазком лежала Клавиша. Над пультом висел врезанный в стену экран телевизора. Кадры прыгали, сменяя друг друга, кто-то что-то орал, кто-то стрелял, рыдал, вопил, просил.

От этого крика боль в виске застучала сильнее, почти нестерпимо. Он в раздражении выключил звук. Теперь на экране рты орали беззвучно, беззвучно кипели страсти. Немая суета мельтешила на экране, немая.

Но боль в виске не утихала, она заползала выше, медленно и неумолимо, еще мгновение - и стальным обручем она сдавит ему череп. Он знал, что это неотвратимо, и знал почему.

Кадры на экране мельтешили, как будто их прогоняли с двойной скоростью. Беззвучно гремела музыка, извивались в немом танце фигуры, немыми взрывами дыбилась земля, неслись по автострадам машины, толпы тащили транспаранты. Толпы, толпы, толпы... Толпы муравьев облепили шарик. Муравьи мчат в машинах, суетятся на космодромах, строят дома. Муравьи кишат, любят, сходятся и расходятся, обжираются и голодают. Муравьи пишут книги, пляшут до упаду, придумывают себе имена и дела.

Муравьи мнят себя венцом творения!

Боль нарастала, но теперь он знал - скоро она отпустит. Он понял это только что и поразился - как не понял этого раньше: нужно сунуть горящую палку в этот муравейник, нужно разворошить, истоптать его, развеять в пыль - и боль уйдет, испарится, исчезнет навсегда.