Михаил Грешнов - Диверсия ЭлЛТ-73

- Если показывает электроскоп, - ответил доктор Коллинз, - что же могут выделывать точнейшие приборы в лаборатории?..

Сузи со страхом смотрела на свои руки. Она вспомнила сумятицу в лаборатории, неудавшийся опыт старика Олсборна и как он кричал на нее "Назад!.."

- Значит... все это я? - пролепетала она, чувствуя, как пол, стены и доктор поплыли куда-то в сторону.

Потом она сидела на краешке стула и плакала. Доктор, огромной глыбой поместившись за стол, что-то писал, шевеля сердито бровями.

- Что же мне теперь делать? - в отчаянии спросила Сузи.

- Бросить шелковое белье, носить полотняное.

- Меня увольняют из лаборатории...

- Я позабочусь, не беспокойтесь, - сказал доктор, не поднимая глаз от листка, и пробормотал еще что-то. "Ученые индюки..." - показалось Сузи. Конечно, она ослышалась, не может же доктор называть индюками м-ра Панни и Олсборна!

Доктор писал долго, а Сузи сидела и размышляла о превратностях жизни: ей только восемнадцать лет, а сколько несчастий выпало на ее долю и сколько хлопот она принесла другим. Что же будет, когда ей, как доктору, исполнится семьдесят восемь?..

- Мыться можете по-прежнему, - сказал наконец доктор, закончив письмо. - Хоть дюжину раз в день. Но в шелковом белье в лабораторию не являйтесь. Это письмо, - протянул он листок, - передадите мистеру Панни... С моим глубоким почтением, - с нескрываемой иронией добавил он. - А с работы вас не уволят.

- Доктор! - Сузи встала, готовая броситься к его большим добрым рукам.

- Э, бросьте! - сказал он. - Не надо благодарить.

- Я буду вас помнить всю жизнь!

- Это другое дело! - согласился он добродушно. - Люди для того и живут на свете, чтобы оставлять по себе добрую память.

Он проводил Сузи до порога и сам закрыл за ней дверь.

Вернувшись к столу, доктор опять уселся в свое огромное кресло. Снял трубку, повертел диск телефона.

- Мистер Перкинс? - спросил он, как только в трубке послышалось далекое: "Слушаю". - Я к вам по делу Сузи Мак-Холланд.

На другом конце провода слушали, и Коллинз заговорил не торопясь, точно с кафедры, когда нужно, чтобы его поняли самые тупые ученики:

- Мисс Мак-Холланд только что была у меня. Это ее удача - что она попала ко мне... Ну-с, так вот. Эта девочка очень чистоплотная. Понимаете, чис-то-плот-ная! - повторил он по слогам, подчеркивая необычайную важность этого обстоятельства. - Второе, - продолжал он. - Сузи имеет пристрастие к шелковому белью... Не прерывайте меня! Чистая гладкая кожа и шелк взаимодействуют так же, как замша и стекло в школьном опыте, - создают электризацию... Отсюда все ненормальности в лаборатории мистера Панни: нарушения магнитных полей, неверные показания приборов и прочее... Это говорю я, доктор медицинских наук, лауреат Государственной премии Эдвард Коллинз. Говорю с полным авторитетом, - добавил он. - Если вы ищете в лаборатории крамолу - кажется, так я должен понимать засылку туда вашего эмиссара Уитби, - то давайте бросим это бесполезное дело. Уитби отзовите, Сузи Мак-Холланд оставьте на прежней работе. Нарушения в работе прекратятся... Что? Дано указание уволить Сузи Мак-Холланд? Плюньте на указание! И не возражайте. Иначе эту историю я передам репортерам, и завтра вся Америка будет указывать на вас пальцами - на вас, мастер Перкинс! - и хохотать до упаду. А насколько я понимаю, вам выгоднее держаться в тени: за это вам платят деньги... Договорились?

Джефри не возражал.

На другом конце провода звякнуло - доктор Коллинз положил трубку. Но Джефри все еще прижимал трубку к уху. Ему представился осел Уитби, каждый день доносивший из лаборатории: "Ничего, сэр..."

- Болван! - Джефри опустил на рычаг трубку. Поднялся из-за стола. Несколько минут переминался с каблуков на носки и обратно, потом двинулся к сейфу. Набрал шифр, распахнул дверцу. Вынул папку а зеленой обложке и, не развернув, со злостью швырнул в корзину.

- Болван!.. - повторил он.

Похоже, что теперь это относилось не только к Уитби, но и к нему самому.