Юрий Медведев - Яко Вертоград во цветении

Возвращался домой в смятении. Значит, не только за целебными травами наведывалась в горы Мария. Оказывается, она владеет колдовскими силами, могущими, как в сказке, обморочить человека и средь белого дня …

Вечером она не вышла, как всегда, шептаться на лавочку. Я ждал ее, пока отец не загнал меня спать. Спал же я до самой зимы в саду, в развалюхе-флигельке, приткнувшемся стеною к деревянной баньке. После переезда сестры к мужу я здесь воцарился один и, случалось, до утра сидел над книгою, тщательно занавесив единственное оконце, чтобы родители не поймали с поличным.

В ту ночь окна я не занавешивал, сон быстро меня сморил. Снился овраг, до краев заполненный колесами, маховиками, бетономешалками, камнедробилками. Все это вращалось, гудело, скрежетало, содрогая небо и землю. Проснулся, в ужасе. Кто-то осторожно тряс меня за плечо. В лунном свете, косо падающем на пол в раскрытую дверь, я узнал Марию.

— Не бойся меня, — почему-то сказала она. — Я пришла попрощаться. Завтра мы с мамой Феней уезжаем в Змеиногорск, на Алтай. Там у нее сестра живет, она ногу сломала в бедре, тяжелый случай. Ухаживать некому, вот мы и едем, месяца на три, не меньше.

— Но как ты сюда попала? — нелепо спросил я. — Калитка-то закрыта на ключ.

— А я задами, в дырочку, куда ты лазаешь за яблоками к старику Мустафе.

Я почувствовал, как краснею, спросил:

— Когда ты вернешься, Мария?

— Когда вернусь, ты уже будешь в Москве, точнее, в Подмосковье. На днях твоего отца переведут туда. Мы увидимся не скоро.

Я сел в постели; пригладил ладонью растрепавшиеся вихры.

— Откуда ты знаешь Мария? Нам отец ничего не говорил.

— Я знаю всё, — отвечала она. — Даже то, что тебе никогда, не надо ездить в машинах иностранных марок, понял? И знай: за тебя с самого рождения бьются мечами, выкованными из молний, два великана: один светлоликий, в серебристой накидке, другой — темновидный, и одеянье его — отравленная тьма. Каждый из великанов ростом от Земли до Луны, не меньше.

— Кто ж из них победит? — вырвалось у меня.

— Это зависит только от тебя… Но довольно об этом. Лучше ответь: я для тебя — кто?

Пришлось призадуматься. Молчание наше затянулось.

— Хорошо, Я помогу тебе, стеснительный мальчик. Кто я для тебя? Соседка? Девочка? Вещунья? Жалкая горбунья?

— Зачем ты спрашиваешь?

— Не увиливай, кузнечик… Хорошо, спрошу по-другому. Если бы ты был бог, волшебник — и я попросила бы тебя превратить меня, во что пожелаешь, — кем бы ты меня сделал?

И вдруг я выпалил без раздумий: — Цветущим садом!

— Почему?

— Ты, Мария, похожа на девушку из старинного журнала «Нива», журнал еще от деда остался. А под портретом ее внизу написано: «Яко вертоград во цветении»… «Яко» означает «как», «вертоград» — «сад», дедушка сам мне переводил.

Она сжала сухою ладонью мне запястье.

— Ты истинный волшебник. И я тебя когда-нибудь отблагодарю. Настанет срок — и лучший день своей жизни ты проведешь со мной.

— Отблагодари меня сейчас, Мария. Ответь: что ты видела в небе сегодня, когда стояла на валуне, у ручья, выше Горельника?

Она отдернула руку, сползла со стула. Голос ее стал жестким, чужим.

— То, что видела я, никому другому видеть не положено. Не шпионь ни за кем, не подглядывай. Иначе победит темновидный великан… Ни о чем больше меня не спрашивай. Никому о нашем камне не говори. Обещаешь? Придет время — все тебе растолкую. Прощай! Спокойной ночи, кузнечик. Она опять порывисто схватила мою руку, прикоснулась губами — и юркнула в дверь.

«Господи, все сбылось: и перевод отца в Подмосковье, и предостережение насчет автомобилей. Предостережение, которым я пренебрег, — и наказан жестоко», — так размышлял я, лежа на кожаном диване, что лелеял меня еще дитятей. Стрелки на старинных дедовых часах сошлись на цифре «9». Я поднялся, поплясал под холодным душем, побрился, вышел в сад. Давно уж не осталось здесь ни флигелька моего, ни баньки дедовой. На их месте громоздился отвратительный бетонный гараж с железными воротами, покрашенными, в черный цвет.

Сзади хлопнула калитка. Я оглянулся. По кирпичной дорожке приближалась Мария. Она мало подросла за минувшие годы, да еще вдобавок истончилась. Волосы были собраны в тяжелый пучок, а горб еще больше вырос и заострился.

— С благополучным приездом, кузнечик! — сказала она с хрипотцой. — Не задавай мне лишних вопросов. Я готова выполнить обещание, рассказать о виденном тобою в небе, с того валуна, над Горельником. Если тебе все еще интересно.