Олег Мороз - Проблема SETI

— Это планетная система звезды Колеон… По-вашему — проксимы Центавра.

— Ну… и как там у вас?

Я все еще надеюсь, что он сбросит с себя маску и чистосердечно признается, что он просто-напросто решил над нами пошутить. Но в выражении его лица я не вижу никаких признаков этого близкого признания. Лицо его выражает искреннее недоумение и обиду.

— Я вижу, вы мне не верите…

— А вы как полагаете, могу ли я вам верить?

— Но почему, почему мне никто не верит? Ну, ладно там, когда еще говоришь с обывателями — те хмыкают… Но ведь вы образованный человек… Иначе вы бы не сидели на этом месте.

— Простите, сколько лет прошло, как вы… прибыли на Землю?

Я поймал себя на том, что вынужден как бы всерьез принимать его слова — разговаривать с ним не просто как с шутником (или с кем там еще?), а как с всамделишным инопланетянином.

— Сколько лет? — переспросил меня Кохановский. — Сейчас скажу… Сейчас скажу…

Он стал шевелить губами, видимо, припоминая какие-то одному ему ведомые события, и при этом загибал свои длинные костлявые пальцы.

— Около двенадцати, — ответил он наконец.

— В таком случае у вас было время удостовериться, что у землян пока что нет никаких оснований верить рассказам о «пришельцах», от кого бы они ни исходили… И от какого бы лица — от третьего или от первого — ни подавались…

— Черт знает что, — недовольно пробормотал он. — Я за свою жизнь побывал на многих планетах, но с таким дремучим недоверием сталкиваюсь впервые. «Нет оснований»! — вдруг встрепенувшись, передразнил меня Кохановский. — Тысячи людей каждый год видят космические корабли, прилетающие на Землю с разных планет — эти так называемые летающие тарелки, — и «нет оснований». Взять хотя бы случай, когда меня наш «челнок» в шестьдесят восьмом высаживал, — сотни людей глазели. Ну, ладно, допустим, вы не верьте свидетельствам людей — гипноз там и все такое прочее, но ведь машины не поддаются гипнозу! На железнодорожном переезде в Кунцеве у всех машин моторы тогда заглохли…

— А почему, кстати, они глохнут? — машинально поинтересовался я (опять он меня втянул в этот идиотский разговор!).

— Обычная наводка, — как-то вяло, без всякого интереса ответил он. — В целях безопасности. Были ведь случаи, когда вы зачем-то пытались сбивать эти тарелки…

— Ну да, понимаю, в данном случае ваши сопланетники опасались, как бы какой-нибудь из автомобилей, поднявшись в воздух, не устремился на перехват «челнока» или не выпустил по нему зенитную ракету?

— По инструкции поле безопасности создается всегда при приближении к чужой планете, независимо от того, какова конкретная ситуация, — столь же вяло и безучастно произнес Кохановский.

— Кто-то что-то видел, кто-то что-то слышал, у кого-то почему-то заглох мотор… Вы как научный работник должны знать, что все это не доказательства.

— А что же тогда доказательство?

— Ну, хотя бы фотографии этих ваших «кораблей». Четкие и достоверные фотографии, сделанные серьезными людьми. А не шарлатанские подделки. Кстати, почему эти «корабли» и их экипажи в открытую не являются? Мелькнет что-то этакое где-то на горизонте — и привет…

— Это уже другое дело — почему не объявляются, — все так же равнодушно сказал Кохановский. — Существует Конвенция: более развитые цивилизации не должны вмешиваться в дела менее развитых. Никоим образом, даже своим открытым появлением. Или установлением связи. Нарушители сурово караются. Вплоть до исключения из Клуба.

— А что такое этот Клуб?

— Объединение цивилизаций.

— Как же он тогда возник, если все друг от друга прячутся?

— Не все. Менее развитая цивилизация должна сама обнаружить более развитую. Более развитая даже не имеет права помогать ей в этом, идти навстречу. В этом, кстати, и заключается объяснение, почему вы никак не установите контакты с ВЦ. Вам еще не скоро это удастся…

— Какой в этом смысл? Я имею в виду — в том, что более развитые скрываются от менее развитых.

— Смысл есть… Надо до всего своим умом доходить… И своими силами… Из избалованных и изнеженных детей, которые живут на всем готовеньком, никогда ничего путного не выходит. Это прямая дорога к вырождению. А в нашем с вами деле, — он как-то странно посмотрел на меня и усмехнулся — вырождение — самое страшное. Кругом, на миллиарды световых лет, — мертвый космос, вакуум, и только кое-где крохотные, точно пылинки, островки жизни и разума. Вырождение — самое страшное. А самое важное — воспротивиться ему, не допустить его. Тот самый закон самосохранения, который на Земле открыл Дарвин, действует во всей Вселенной. Только у мыслящих существ он реализуется через их осознанные действия.