Михаил Грешнов: Волшебный колодец

Почему вспомнилась эта минута? Наверно, потому, что в зале тихо, все глядели в зеленую глубь экранов...

Земеры пошли. Алка обернулась к нам:

- Поздравляю, мальчики! - Глаза у нее были сияющие и тоже зеленые.

Март, 20. Вчера ездили на плавстанцию Югорская. По дороге заспорили. Начала, как всегда, Алка:

- Нет на Земле романтики - кончилась...

- А то, что на снежном глиссере делаем по двести километров в час, возразил Аркадий, - не романтика?

- Ничуть! В теплой кабине, даже не отморозишь носа!

- Это ты после фильма о "Челюскинцах"...

- Ничуть! - перебила Алка. "Ничуть" - у нее первое слово. - Я о себе. И о вас тоже. Ехали в тундру - зачем? Работать? А сидим под колпаком, не отрываем глаз от экранов. Голубое благополучие... На плавстанции тоже купол, экраны. Машины на дне морском роют, выравнивают площадь. Пропустят земеры - закроют вход решеткой, чтобы в туннель не набились водоросли... Где же романтика? Для чего тогда руки, мозг?

Когда Алка задает такие вопросы, всем становится не по себе. От общего она непременно перейдет к частностям.

- Вот у меня, - продолжала она, - самое героическое - нажим кнопки, когда Дарин скомандовал: "Пуск!" Но это я, девчонка, а вы здоровенные парни...

Началось избиение. Аркадий сделал попытку вывернуться.

- Перестань зудеть, - сказал он, - больно в ушах!

- Одесса... - сощурилась Алла. - Там загорал на пляже, здесь - под искусственным люменом... Белого медведя ты хоть одного убил в жизни? Даже не видел!

Все засмеялись. Но тут дошла очередь до меня:

- А Шатров? Почему ты не в космосе, не на Марсе? Любишь тепло?

Ничего с ней нельзя поделать. Из тебя вынет душу, и тебе же расскажет о ней больше, чем знаешь сам...

Апрель, 4. Пять недель земеры вспахивают рудную целину. Кажется, слышно, как скрипит под ногами земля. Шестьсот шестьдесят миллионов лошадиных сил перелопачивают руду. И им еще работать столько же. Ежедневно высиживаем у экранов по шесть часов - Федор, Аркадий, Алла и я...

Не понимаю твоего раздражения в последнем письме. Мы работаем вчетвером, естественно, на Югорскую ездили вместе. Не бросишь же Алку - не по-товарищески. Ничуть я не восхищен, из чего ты взяла? Глаза?.. Что я писал о глазах? Зеленые? И экраны зеленые, и вода. Слишком много зеленого? Как-то и не заметил... А вообще она смеется над нами, троими, и заказывает разговоры в Семипалатинск...

Тут не хватает двух писем, которые Ольга не сочла нужным передать мне. От этого рассказ лишается подробностей. Каких - домысливать не берусь. Я ведь обещал Ольге...

Перехожу к следующему письму.

Май, 21. У Аркадия сын! Не здесь, конечно, в Одессе! Два дня счастливый отец ходил с телеграммой, показывал всем. А сегодня мы смотрели мальчишку по видеосвязи. Личико с кулачок, два светленьких озерца.

- Похо-ож! В нашу породу, - смеялся Аркадий. - Спокойный, как дуб!

Алка и тут осталась сама собой, сказала нам с Федором:

- Смотрите? Видит око, да зуб неймет!

- А к тебе, - съязвил Федор, - это самое не относится?

- Ничуть! - Алка махнула рукой, удалилась с достоинством.

Мальчишка действительно был спокойный.

Это совсем не вязалось с нашей заботой.

Земеры вышли на нижний горизонт. Трудяги работу закончили. Теперь они постоят, пока будет пробит туннель под морское дно, затем головная машина выведет их по туннелю в море. Головным будет ВЧЗ - высокочастотный земер. Он уже возле шахты, вокруг него суетятся техники, на него глазеют зеваки. Это великан, весь пронизанный электричеством. Он не только пробьет туннель, но и сварит его стены токами высокой частоты. ВЧЗ может идти на ручном управлении, но Дарин запрограммировал ему автоматический ход - так будет быстрее. Проводить выход к морю будет сам Петр Петрович.

Май, 25. ВЧЗ опустили в шахту около полудня. Работа земера транслировалась на экран в центре зала. Здесь толпились освободившиеся от дежурств операторы. Следили за ВЧЗ и за Дариным. Посмотреть было на что. Пульт мерцал множеством индикаторов: температура, грунт, скорость, охлаждение, радиация - все надо было мгновенно учитывать.

Снаряд прошел вниз два километра. Многие из ребят начали расходиться. У экрана осталось человек двенадцать. Вдруг звонок распорол тишину зала. Дарин поднял голову. Только что все было нормально: ВЧЗ опускался по вертикали. Но сейчас пульт неровно мерцал огнями... Второй звонок вернул к экрану тех, кто уже был на ступеньках лестницы. Красные огни вспыхивали на схеме внутреннего обслуживания ВЧЗ: магнитный настрой гирокомпаса перекрывался помехами. Это не была механическая поломка. Помехи то появлялись, то исчезали, как будто над компасом трепетало что-то живое.