Наталья Баранова - Игры с судьбой. Книга вторая

— Да понимаю я!

— А если понимаешь — поговори. Как брат с братом. А не как судья с преступником…. А то заигрался ты в свои игры с повстанцами. Это только кажется Вам, что правы вы, когда караете виновных. А если на пару шагов отойти, да всю картину взглядом окинуть…. Ничего кроме разорения и еще большего разрушения вы не делаете.

Горькие слова, летят как стрелы. Мог бы — вырвался бы парень из его объятий, но только разве ж выпустит он? Разве позволит, вот просто так фыркнуть и уйти? Только вопреки смыслу слов мягок тон. Нет желания ранить и жалить. Но как промолчать?

— Эх, Илант, рассказать тебе, в какие заварушки меня Судьба кидала — не поверишь ведь. Я и тебя и Рэя возненавидел бы, не подкинь мне вас Вероэс слепыми кутятами, лет четырех отроду. У меня ведь свои, старые счеты к госпоже Локите, и такие, что не расплатиться ей до смерти. Спасибо Вероэсу, если б не он, утонул бы я в своем яде. А так, хоть что-то прежнего да осталось в душе…. Так что не суди поспешно. Не суди.

Отпустить из рук поникшие плечи, самому отступить, упав в кресло, смотреть на огонь. Наблюдать, как скачут язычки пламени и сияют угли.

Ждал удаляющихся шагов, а вместо этого на плечо легла теплая ладонь. Не ушел Илант, встал рядом.

— Знаешь, — произнес юноша, приглушив голос, — контрабандисты порой такое говорят при слугах, видно забывая, что прислуга — тоже люди…. О бабкиных фокусах наслышан уже. Такое слышал — мурашки по спине….

— Галопом, — усмехнулся Да-Деган. — Только слова, это только слова. Словами всего не передашь, Илант. А вот когда тебе душу выжигают каленым железом…. Когда мечешься, стоя перед нелегким выбором…. После этого нужно суметь выжить. Только жить дальше, как жил, уже невозможно. Поверь, понимаю, что тебя рвет на части. Сам свое прошлое забыть не могу. Собственного сына люблю до безумия, а ненавижу до зубовного скрежета. Что б ему жизнь сохранить такое творил…..

Замолчав, подняться, пройдя по комнате, достать бутыль вина, открыв, дрожащими руками плеснуть вина в бокал…. Пить, словно ища исцеления.

Воспоминания… жгли и мучили, но отчего — то вдруг боль из резкой стала тупой. Жгущей, но… терпимой. И что тому виной? Глоток вина? Так это вот навряд ли….

Обернувшись, посмотрел в глаза Иланта. В их безмерной зелени сияло…. Да просто слезы стояли в глазах, заставляя их лихорадочно блестеть в свете камина.

Чуть дрожали губы мальчишки, да сжимались пальцы, что б тут же разжаться. Шагнул вперед, и нежданно растаяла пропасть. Словно не было ее, словно не было непонимания и отчуждения.

Стоял, смотрел, а что выискивал зелеными своими очами в холоде ледяных — бог весть.

— Прости меня, — необычно тих голос, непривычно мальчишке прятать слова, и выражение на лице, несколько растерянное и ошеломленное непривычно.

И как же трудно признаваться! Видимо, все упрямство свое взял в кулак, что б заставить себя сказать…. Эти непривычные слова выдавить по капле!

Резко мотнул головой, словно мух, изгоняя слезы из глаз. Ткнулся сам в плечо Да-Дегана.

— Дагги, Дагги, — прошептал тихо. — Мог бы и раньше сказать. Что ты уж меня за дурака-то держишь?

И снова за ночью — день. И снова тонет в рассветном сиянии мир. Проступает свет сквозь пелену облаков, тянущихся хороводом.

Утих дождь. Не стучит в окна, сеет, как мука через сито, только легкую дрожь вызывая на поверхности прудов. И негромко в сырых кустах чирикают птахи. Видимо, скоро унесут ветра небесное воинство и напоит мир жаром сиянье светила. Скоро. Но ещё не сейчас….

Отойти от окна, заставив себя углубиться в бумаги. Кривенько ухмыляться, пролистывая их, едва пробегая глазами. И так все понятно наперед. У Рионорро и Мистраль уничтожены по три судна с грузами. Под ноль выжжены склады Уканари. А вот к Кис-Сади с ее заводами было лучше не соваться. Ждали Службы безопасности атаки, да и Стратеги помогли, где-то там, недалеко база. Где — и сам не знал, но в пределах системы, то ли на спутниках планет — гигантов, то ли на выжженной равнине Аноль — первой от светила планеты.

И вновь на карту нанесена метка. И только кривятся губы в усмешке.

А Катаки, как заговоренный — бежал, но выжил. Вернулся на Рэну. Хвастает победами, но о поражении молчит, шакал! Четыре корабля оставил на поле битвы, лишь один вернулся.

И вновь на губах — ядом гюрзы, улыбка. Нужны, ох как нужны, заводы. Нужны, ох, как нужны корабли. Новый флот….

И выводит рука замысловатые буквы на плотной, с водяными знаками бумаге. Прошение к Хозяину, просьба позволить построить флот. А в лояльности и верности убеждать Хозяина уже не нужно. И без того ведомо Императору, что проще списать все деяния на отморозков — контрабандистов, чем выйти из тени и напугать…. Самому напугать.