Эрик Расселл - Часовые Вселенной

Надпись на бронзовой табличке гласила: «Американская корпорация по производству холодильников». Грэхему пришлось минут пять уламывать несговорчивого секретаря, пока тот наконец согласился допустить его к дубовой двери, на которой золотыми буквами сияло имя директора.

На двери значилось: «Турлоу»; обладатель сей фамилии напоминал живую мумию. Похоже, что этот Турлоу весь высох, ведя постоянную погоню за прибылью.

— Ничем не смогу вам помочь,— заявил Турлоу после того, как Грэхем объяснил цель своего прихода. Голос его шелестел, как древний папирус.— Мы не смогли бы предоставить фургон-рефрижератор Даже занзибарскому султану, предложи он нам за него столько драгоценностей, сколько весит машина. С начала войны наш завод выполняет только правительственные заказы, за это время мы не продали ни единого холодильника.

— Это ничего не значит,— возразил Грэхем, не вдаваясь в дискуссию.— Рефрижератор нужен для университета, там его разберут по винтику. Дайте мне список ваших местных клиентов.

— Вот уж дудки! — Костлявой рукой Турлоу потер желтоватую плешь,— Когда-нибудь ситуация изменится. Придет и мой час. Каким же идиотом я буду выглядеть, если список моих клиентов попадет к конкурентам!

— Вы что же — хотите меня оскорбить? — угрожающе начал Грэхем.

— Да никого я не оскорбляю,— махнул рукой Турлоу,— Откуда мне знать, тот ли вы, за кого себя выдаете? Это ваше колечко для меня ровным счетом ничего не значит. А что там написано, без микроскопа все равно не прочитать. Почему ваше начальство не снабдило вас микроскопом? — Он разразился похоронным хихиканьем: — Хе-хе-хе!

Едва сдерживаясь, Грэхем спросил:

— Ну а если я принесу вам письменное подтверждение, тогда вы дадите мне список?

— Если то, что вы принесете, меня удовлетворит,— Турлоу перестал хихикать и хитро прищурился,— то дам. Только пусть оно будет убедительным. Ни одному ловкому конкуренту не удается выманить у меня список только потому, что торговля сейчас дышит на ладан.

— Да вы не бойтесь.— Грэхем встал.— Все будет написано черным по белому, иначе полиция притянет меня в суд,— Задержавшись у двери, он задал еще один вопрос: — Вы давно изображаете медведя на торговой марке?

— С самого начала. Больше тридцати лет.— Турлоу просиял от гордости.— Для клиентов стоящий медведь ассоциируется с продукцией, которая не знает себе равных, с продукцией, которая — хоть это только мои слова — везде ценится, как...

— Спасибо,— перебил его Грэхем, не дав закончить хвастливую тираду, и вышел.

Упрямец, с которым он сражался при входе, проводил его до дверей и спросил:

— Ну как, согласился?

— Нет.

— Я так и знал.

— Почему?

Секретарь слегка смутился.

— Не следовало бы вам говорить, но, если честно, у Турлоу зимой снега не выпросишь.

Внимательно взглянув на собеседника, Грэхем хлопнул его по плечу.

— Вам-то чего беспокоиться? Время работает на вас. Как только он сыграет в ящик, вы тут же сядете на его место.

— Если хоть один из нас до этого доживет,— мрачно изрек секретарь.

— А вот это — уже моя забота,— сказал Грэхем.— Привет!

В угловой аптеке оказалась телефонная будка. Перед тем как в нее войти и повернуться спиной к залу, Грэхем сначала бдительно ощупал взглядом четверых покупателей и троих продавцов.

Он подозревал всех. Предупреждающий голос в мозгу нашептывал: его разыскивают с беспощадной решимостью, неуловимый враг наконец сообразил, что источник сопротивления кроется не столько в кругу ученых, сколько в маленькой группе королей сыска, где он — козырной король.

Витоны компенсировали свое неумение различать людей, которые все для них на одно лицо, как овцы в стаде. Они насильно завербовали других людей и заставили их выбирать из стада особо упрямых особей. Теперь витонам помогают орды прооперированных пособников, своеобразная пятая колонна — безмозглая, беспомощная, безнадежная, но от этого не менее грозная.

Раньше Грэхем был в безопасности, если не считать какого-нибудь бродячего витона, который время от времени докучал ему, читая мысли.

Теперь же ему угрожали витонские наемники — его собственные собратья. Этот новый метод — натравить брата на брата — таил смертельную угрозу.

Набирая номер, он возблагодарил Бога за то, что в ослепленном мозгу Воля не возник ни его портрет, ни изображение его квартиры. Угасающий, сумбурно мечущийся рассудок лейтенанта беспомощно выдал сведения о штаб-квартире разведки, и тогда алчные хищники презрительно бросили его на берегу, спеша устроить кровавую резню.