Эрик Расселл - Часовые Вселенной

Мерно подрагивая, двигатели развивали скорость, на полмили опережающую скорость звука. Постепенно Грэхем уронил подбородок на грудь, веки его отяжелели и, потрепетав, закрылись. Убаюканный монотонной вибрацией двигателей и покачиванием самолета, он начал похрапывать.

Разбудил его удар колес о землю и стремительный бег по посадочной полосе. Вот и Вашингтон! Легонько толкнув пассажира в бок, пилот усмехнулся и кивнул на часы. Они показали отличное время.

Когда Грэхем вышел, к машине торопливо приблизились четверо. Двоих он узнал: полковник Лимингтон и лейтенант Воль С ними было двое незнакомцев — высокие, плотные мужчины с властными манерами.

— Получил вашу телеграмму, Грэхем,— сообщил Лимингтон. Его проницательные глаза так и горели от нетерпения. Он достал из кармана бланк и прочитал вслух: — «Дело проясняется, от его исхода зависит судьба человечества. Необходимо доложить президенту. Встречайте армейским самолетом, прибытие два сорок»,— Он взъерошил усы.— Я так понимаю, что ваша информация чревата страшными последствиями?

— Именно так! — Устремив в небо холодные, сверкающие глаза, Грэхем, казалось, выискивал там что-то незримое,— Придется принять строжайшие предосторожности, иначе мне конец, а вы так ничего и не узнаете. Необходимо подыскать какое-нибудь хорошо защищенное подземное убежище, вроде подвально-

го этажа правительственного здания. Еще там должен быть магнитофон, чтобы записать все, что я расскажу. Мало ли, а вдруг, несмотря на все предосторожности и везение, мой рассказ прервут.

— Прервут? — Нахмурившись, Лимингтон с недоумением воззрился на него.

— Вот именно, прервут! Как прервали уже многих — в разное время в разных местах и без всякого предупреждения. А поскольку мне теперь известно очень многое, меня могут заткнуть быстрее, чем кого бы то ни было. Хотелось бы найти место понадежнее и к тому же понезаметнее.

— Что ж, полагаю, это можно устроить,— согласился Лимингтон.

Не обращая внимания на любопытство, с которым слушали его слова остальные, Грэхем продолжал:

— Еще я хочу, чтобы вы поручили кому-нибудь встретить доктора Бича в Питсбурге — он прилетает вечером на «Олимпийце». Доставьте его сюда, и он подтвердит мои слова или доскажет за меня.

— Доскажет за вас?

— Да, если я не успею.

— Что за странные вещи вы говорите, Грэхем! — воскликнул Лимингтон, подходя к ожидающему гиромобилю.

— Не более странные, чем человеческая смерть.— Грэхем влез в машину, остальные последовали за ним.— Еще немного, и вы все услышите в простом и доступном изложении. И тогда, быть может, пожалеете, что вообще узнали эту историю.

Он рассказал все — аудитории из тридцати человек. Слушатели расположились рядами на жестких неудобных стульях в помещении, заглубленном на тридцать футов ниже уровня земли. Единственную дверь закрывал люминесцентный экран, срочно доставленный из правительственной лаборатории. Его сверхчувствительная поверхность, пока остававшаяся тусклой и безжизненной, готова была засветиться, давая сигнал о появлении невидимых и незваных гостей. Вверху каменной преградой, заслоняющей конспираторов от всевидящих небес, высилась тяжеловесная громада здания Министерства обороны.

Аудитория была смешанная. В ней преобладали настороженное ожидание, внимание и легкое недоверие. Там был полковник Лимингтон, с ним Воль и двое правительственных чиновников, встречавших Грэхема в стратопорте. Слева от них беспокойно ерзали на своих местах сенаторы Кармоди и Дин, доверенные лица президента страны. Широкоплечий флегматик, сидящий справа,— Уиллетс С. Кейтли, глава Разведывательной службы США, рядом с ним — его личный секретарь.

За ними — ученые, правительственные служащие, консультанты-психологи, всего две дюжины человек. Вот проницательное лицо, увенчанное белой гривой,— профессор Юргенс, ведущий в мире специалист по массовой психологии, или, как предпочитают говорить его друзья, «реакции толпы». Смуглый мужчина с тонкими чертами, выглядывающий из-за плеча Юргенса,— Кеннеди Вейтч, ведущий специалист по физике излучения. Шестеро слева от него — представители тысячи ученых, уже давно работающих над созданием волновой бомбы, преемницы атомной. Остальные — столь же компетентные специалисты, каждый в своей области, одни неизвестные, другие снискавшие мировую славу.

Внимание собравшихся было приковано к Грэхему, чьи горящие глаза, хрипловатый голос и выразительные жесты доносили до их восприимчивых умов ужасную правду. Установленный в углу магнитофон с механической точностью фиксировал сведения, ставшие теперь общим достоянием.