Татьяна Апраксина - Предсказанная

— Он имел в виду, что использовать нас с ним в пищу действительно нельзя, но по несколько иным причинам. Дело не в белке, дело в его составе. Мы оба можем не есть и не пить довольно долго, дольше, чем вы. Но и нам это нужно. А вам — тем более.

— Думаете, дальше мы найдем пищу? — спросил Вадим.

— Думаю, что здесь мы ее точно не найдем, — закончил явно беспредметный с его точки зрения разговор Флейтист.

— Ну, хорошо, а увидим какого-нибудь зайца — как мы его поймаем? Руками? — продолжила Анна.

— Нет, не руками. Увидим зайца — увидишь, как поймаем, — Флейтист улыбнулся и подмигнул. — Был бы заяц.

Никаких зайцев по дороге они не встретили — как и прочей другой живности. Анна была уже согласна и на ворону гриль, да вот только в небе не обнаруживалось ни одной самой завалящей вороны. Идти вдоль ручья было легко и удобно. Они не слишком торопились, а потому путь превратился в прогулку. Увы, неясно было, когда и как закончится эта прогулка. Местность теперь больше всего напоминала южнорусскую лесостепь, с ее перелесками и широкими лугами. Кое-где приходилось прокладывать себе дорогу через густые заросли жесткой сочной травы. Спутник-ручеек постепенно превратился в небольшую речку глубиной по колено, а потом и в более солидное водное препятствие. По берегам появились заросли ивняка и осоки.

Травоцвет пах так, словно этого мира никогда не касалась хозяйственная рука человека. Только тонкий пьянящий аромат пыльцы, травяного сока и чуть влажной земли — ни дизельного топлива, ни удобрений, ничего лишнего. Мокрый песок, медленно высыхающие камни, на которые попали водяные брызги, чистая вода и травы, травы до горизонта.

— Мне здесь нравится, — сказала Анна скорее себе самой, чем кому-то. Она сорвала травинку и грызла ее, слизывая с губ сладковатый сок.

— Выглядит хорошо, — ответил оказавшийся рядом Гьял-лиэ. — Никогда не думал, что Безвременье может оказаться схожим с древностью нашего мира.

— Почему — древностью?

— Когда ваш народ только-только учился пахать и сеять, в будущей Британии было много таких земель.

— А ты уже тогда родился? — заинтересовалась Анна. Серебряный ее, конечно, достал до крайности — но послушать его было полезно. Живой обитатель сказок, как-никак.

— Нет, но еще успел увидеть земли, где никогда не было людей.

— Лучше было, наверное?

— Нет, — Серебряный махнул гривой, категорически отказываясь от такого предположения. — Слишком пусто было. И мы не живем там, где нет людей.

— Интересненько, — Анна в азарте даже бесцеремонно цапнула его под локоть. Если уж Серебряный был в настроении поболтать, то нужно было пользоваться возможностью. — Так кто появился сначала, вы или мы?

— Я не знаю, — признался Гьял-лиэ, потом сорвал новую травинку с толстым сочным кончиком, всучил ее Анне. — И никто точно не знает. Может быть, и одновременно. Знаю только одно — лишь немногие из нас живут там, где нет людей. Нет людей — нет их легенд, а, значит, нет и возможности существовать…

— Вот, значит, как. Вы питаетесь нашей верой?

— В каком-то роде именно так. И верой, и страхом, и вниманием, и даже упрямством, с которым вы отказываете нам в праве на существование…

— Такие взаправдашние боги?

— Нет, — владетель резко качнул головой, демонстративно отказываясь от подобных инсинуаций. — Назваться можем мы кем угодно — богами, демонами, прародителями или духами. Однако же суть в том, что мы лишь те, кто живет рядом с вами в неразрывной связи…

— Паразиты, — улыбнулась Анна. — Нахлебники. Выдумки ходячие. А понтов-то, понтов…

Серебряный извернулся и дернул девушку за «хвост», она сперва опешила, а потом хорошенько толкнула его в плечо. Ловкий фэйри не упал, но, чтобы удержаться на ногах, сделал пару шагов влево, поскользнулся на камне, побалансировал немного на одной ноге, а потом запрыгнул обратно. Вадим удивленно обернулся, остановился, посмотрел на обоих.

— Мы просто развлекаемся, — успокоила его Анна. — Он меня за волосы дернул…

— А, ну-ну, — пожал плечами Вадим и пошел вперед.

— Мы не паразиты, — вновь предложил Анне руку Гьял-лиэ. — И не нахлебники. Мы — союзники, и равно зависим друг от друга. Мы не только питаемся вашей верой в необычное, но и поддерживаем ее. И стоим между вами и Безвременьем.

— Что, между нами и этими полянками? — рассмеялась Анна.

— Эти полянки — одна из иллюзий. Более приятная взгляду, чем прежние, но такая же фальшивая. Безвременье бесформенно. И стремится лишить формы все, с чем соприкасается.