Исай Давыдов - Он любил вас. Девушка из Пантикапея (сборник).

Я машинально лезу в карман за сигаретой. Витька подносит мне зажженную спичку. Я закуриваю, подхожу к окну. Корнелия подходит сзади, кладет мне руку на плечо.

— Ты зря волнуешься, — говорит она.

Я оглядываюсь. Витьки и Веры уже нет в комнате. Они вышли в другую. Я молча целую Корнелию в лоб. Она отвечает мне долгим поцелуем в губы. Мы стоим несколько минут обнявшись, потом Корнелия выходит на середину комнаты и начинает собирать свой передатчик. В него вкладываются четыре уголка с усыпляющими лучами, он накрывается крышкой-экраном, и вот уже эластичный белый футляр сам ползет по ящику к ручке. А потом Корнелия ставит передатчик в тумбочку и говорит:

— Будем пить чай.

Чай она любит. Он очень понравился ей с того первого вечера у нашего ночного костра в Крыму.

И мы вчетвером пьем чай и слушаем пластинки, которые меняет на проигрывателе Корнелия. Она очень любит крутить пластинки, моя голубоглазая, чернобровая римлянка. И не меньше итальянских песен она любит слушать румынские, французские и испанские. Наверно, потому, что и в них она слышит латинские слова, напоминающие ей о ее страшно далеком детстве.

А в магазине пластинок уже давно знают мои вкусы. И оставляют мне все новые итальянские, французские, румынские и испанские песни. Там молоденькая продавщица, в этом магазине. Веселая и веснушчатая. Мы с ней давно на «ты» и называем друг друга просто по имени. Мне все кажется, она ждет, что я приглашу ее в кино или в ресторан. Я не хожу в этот магазин с Корнелией. Боюсь, что после этого мне трудно будет доставать новые итальянские и румынские песни. А Корнелия ведь так любит их… Но мне очень жаль ту симпатичную девчонку. Она зря ждет…

Нас с Витькой еще в первые дни, когда мы путешествовали по Крыму и Кавказу, удивила в Корнелии одна особенность. Корнелия очень легко, очень быстро поняла назначение книг, как будто и раньше ими пользовалась, и в то же время долго не могла понять назначение газет.

Как-то раз, на одной из квартир, где мы остановились по дороге, мы застали Корнелию за странным, на наш взгляд, занятием. Она вложила одну в другую несколько старых газет, создав какое-то подобие тетради, и перелистывала ее с явным недоумением на лице.

Я догадался, что она пытается из газет создать книгу, что она до сих пор понимает газеты только лишь как разрозненные листы какой-то книги. Мне еще трудно было все это ей объяснить. Да и в латинском языке наверняка нет слов «книга» и «газета».

И все-таки я заглянул в словарь. И сказал ей латинское «novites» и перевел по-русски «новости», и показал на газету.

— Solum novites sunt [18] Только новости. (лат.) , — повторил я. — Не больше.

— Нае sunt novites? [19] Это — новости? (лат.) — удивленно переспросила она. — Ессе novites sunt! [20] Вот новости! (лат.)

И она показала на Витькин транзистор.

— Нае novites sunt item [21] Это тоже новости. (лат.) , — с трудом составил я новую фразу. Но она тогда так и не поняла. Мы еще не могли разговаривать по-настоящему, и поэтому я отложил свои объяснения. Я только догадался, что ни Гао, ни его спутники, видимо, не имели понятия о газетах.

Со временем Корнелия сама поняла, для чего нужны газеты, и научилась их читать, и мне, в общем, так ничего и не пришлось ей в этом смысле объяснять. Все получилось само собой. И вот однажды, когда сидели у нас вечером Витька и Вера, мы вспомнили, как относилась Корнелия к газетам в первые дни, и попросили ее рассказать то, что она знает о печати и литературе на планете Гао.

В это время она уже могла неплохо рассказывать…

Знала она не очень много. Лишь то, что рассказали ей во время полета Гао и его спутники. Потому что сама она, когда была на их родине, не интересовалась еще ни печатью, ни литературой. Никаких газет, как я когда-то и догадался, на планете Гао не было. Там господствовало радио. Или «голос», как называли его жителя той планеты. У каждого там был свой любимый «голос». Чтобы слушать его, человек клал за ухо приемник, настроенный на одну, заранее избранную программу.

Этот приемник, очень легкий, был похож на полукольцо и держался на ухе так прочно, что с ним можно было работать. Слышал его только один человек. Никому, таким образом, приемник не мешал.

Такие вот наушники-приемники и позволяли жителям планеты всегда быть в курсе последних событий. В часы, свободные от передачи новостей, приемники принимали музыку. Именно характером музыки и различались между собой программы. А новости во всех программах были примерно одинаковыми.