Вольфрам Кобер: Я - человек

— Ты мыслишь догмами. Космос бесконечен, и его формы непостоянны. На Земле муравей тоже не реагирует на человека…

— Это неубедительно. Твои сравнения не имеют смысла. Животные ведь лишены интеллекта.

— Хорошо, — примирительным тоном сказал Гарбор. — В конце концов, наши с тобой споры ничего не дадут. Вполне вероятно, что там, на борту, нет никаких живых существ, все мертво, ничего не действует. И это самый простой ответ на все наши вопросы.

— Не знаю, — сказал Филер, — но у меня почему-то ощущение, что они за нами наблюдают, анализируют и оценивают, стоит ли с нами вступать в контакт. Конечно, нельзя придавать значение ощущениям, однако… Я не прочь выйти из нашего корабля и нанести им визит. Надо поискать там вход, какой-нибудь шлюз или еще что…

— Ты спятил? А если мы что-то поломаем у них? Ведь там наверняка есть средства защиты.

— Ну и пусть! Меня это только еще сильнее раззадоривает. Мы не обнаружили ни одной известной нам энергии. Уж как-нибудь туда можно влезть. Можно просто прорезать его в каком-нибудь месте.

Гарбор покачал головой.

— Я всегда считал, что ты далеко не дурак. Но сейчас ты ведешь себя, как ребенок, который обязательно хочет выйти в дверь, хотя и знает, что это окно, да еще на десятом этаже. Об этом и говорить нечего.

— Ты, что ли, здесь командир? Почему ты мне приказываешь?

— Не дури, ничего я не приказываю. Подумай сам, призови на помощь весь свой человеческий разум.

Филер ухмыльнулся.

— Человек из любопытства отправился в космос. Я — тоже. И вдруг я смирюсь, плюну на все, и куча металла, этот монстр, испугает меня, и я не утолю жажду познания! Нет уж. Через несколько минут будет поздно, неизвестный корабль покинет зону досягаемости и исчезнет.

Мне и в голову не приходило принимать всерьез эти дурацкие рассуждения Филера: слишком давно и хорошо я его знал. Спокойный, благоразумный Филер, чье сдержанное превосходство в критических ситуациях всегда восхищало меня, служил мне примером для подражания. Он всегда был в состоянии заранее инстинктивно взвесить все «за» и «против» и находил оптимальный вариант решения любой проблемы. Как будто обладал даром предвидения. Конечно, не на все сто процентов, но все-таки он выбирал логически наиболее вероятное. Я же, наоборот, чаще всего пребываю в сомнении и с трудом на что-либо решаюсь. Потому я и был так поражен, когда он принял такое неразумное решение, которое могло оказаться для него роковым. Нельзя же начинать налаживать взаимопонимание между двумя цивилизациями попытками разрушить незнакомый корабль, для того чтобы в него залезть. Ничего глупее нельзя себе представить.

Очень обидно было наблюдать за ним: он упрямился все сильнее. И чем больше я ему возражал, тем больше он горячился.

Хотя, в общем, я понимал его: меня тоже возбуждал вид этого абсурдного сооружения. Оно возбуждало во мне, скорее, не любопытство, а дух противоречия, потому что молчало и не отвечало на наши сигналы. Если бы мы сознательно ограничили себя шорами, то могли бы исходить из того, что на объекте нет жизни, но мы не имели права представлять себе это так просто. В любом случае поведение Филера было непростительно.

Вот наконец контакт, ставший возможным лишь благодаря невероятному стечению обстоятельств. И что же — мы летим мимо этого монстра и нас ничего не трогает. А ведь именно нам выпала на долю такая удача встретиться с космическим кораблем иной цивилизации.

Через некоторое время станет ясно, что мы остались с носом. Меня это злило. Злость возникала не из-за сооружения, а из-за того, что мы ничего не сможем добиться.

Да, я знаю, что лучше бы не ходить туда, но я не смог себя побороть.

Гарбор, этот отличный парень, считает, что я проглотил бациллу безумия, но для меня было бы спокойнее, если бы и он проглотил хоть кусочек и встал на мою сторону. Мне было бы тогда гораздо легче. (Так что ж нам было делать?) Незнакомцы не отвечали на все наши сигналы, какие мы только могли придумать, и летели себе дальше, будто нас вообще не существовало. У нас не было радиоконтакта с релейной станцией, а неизвестный корабль скоро должен был покинуть Солнечную систему. Кто знает, может, он вдруг увеличит скорость и исчезнет навсегда. Ни один земной корабль не догонит его. Мы были единственные, кто находился во внешней сфере. Да, а потом мы показывали бы на Земле снимки неизвестного корабля и стояли бы как глупые мальчишки. Упустить такой шанс?! Нет, ни за что. Надо предпринять все, чтобы узнать как можно больше. Надо его заставить, и если нужно — силой, получить о нас сведения, я имею в виду не нас, двоих пилотов, а Землю, все человечество. При условии, что техника на их корабле еще функционирует. Если же это мертвый остов, хуже не будет. Беда лишь в том, что как раз этого мы и не знали.