Наталья Караванова - Якорь

Понаблюдав за автоматикой еще около минуты, капитан отключился от инфосети и обессилено откинулся на спинку кресла.

— Однако, — раздался за спиной голос Игоря. Оказывается, тот поднялся в пилотскую кабину. Капитан не заметил — воевал с приборами. И сам уже два раза мысленно поседел.

— Нам еще садиться. Мне показалось, или второй из пациентов твой знакомый?

— Учились вместе. Давно. Ладно, я обратно. А у нас что, буря ослабла?

— Да, похоже. Надеюсь, надолго.

Сергей был без сознания. Состояние второго пациента не ухудшилось.

Садились уже в почти нормальных условиях. Буря унеслась дальше, пугать равнину своим диким норовом. Остались лишь скромные ветры-домоседы, склонные кудрявить песок возле станции да раскрашивать небеса по вечерам красками безумных художников.

Сергея кое-как удалось заново запихать в скафандр, а вот его напарника решили перевозить прямо в герметичной капсуле АЭП. Этот аппарат предназначен для самых тяжелых условий. И хотя в челноке он крепится стационарно, может быть использован и для перемещений. Только уж больно он тяжел.

Пока подтащили эту штуку к выходу, умаялись не меньше, чем во время болтанки.

Но вездеход кто-то заботливо подогнал к самому люку, и двое добровольцев помогли перенести обоих пострадавших и разместить их в салоне.

Вездеход лихо стартовал и влетел в гараж всего через пять минут после погрузки. Там уже ждали несколько человек с носилками, а когда капитан и доктор избавились от скафандров и вышли в жилую часть базы, там их встретила целая толпа, состоящая вперемежку из археологов и членов экипажа. Игорю почему-то первым делом бросилась в глаза заплаканная мордочка Регины. Толпа разразилась приветственными возгласами и аплодисментами, но весь этот шум перекрыл могучий голос Ильи Коновалова:

— Вернулись. Живые. Я же говорил? Капитан, а челнок цел? Чего меня не позвал?

Кто-то уже хлопал их по плечам, кто-то совал руку для знакомства и приветствия. Захотелось спрятаться куда-нибудь. Игорь удивился. Капитан, который по праву заслужил, чтобы его весь вечер носили на руках, стоял как пришибленный в этой веселой толпе и не знал, куда девать руки.

Кто-то тронул Игоря за рукав:

— Доктор, пройдите в операционную. Там нужна ваша помощь.

— Идемте.

Утро у Курта Шерриланда, координатора Второго отдела БКоИ на флорианской ветке, как не задалось с самого начала, так и в день дурной переросло. Для начала чуть не засыпался старый и проверенный агент в местном правительстве, потом нахамил вольный помощник Майкл, а в довершение милая девушка, секретарь пресс-службы, сообщила, что Курта ожидает в приемной аж сам социальный министр. Курт только втянул сквозь зубы воздух. Это у него был такой признак сильного раздражения.

Министр вежливо поздоровался, Курт, как радушный хозяин, пригласил того в кабинет и предложил сесть. Охранник министра, высокий атлет, одетый в темное, занял пост у двери.

В кабинете из настенных панелей изливался мягкий свет, диваны были мягкими и удобными даже с виду.

— Координатор, — сразу перешел к делу министр. — Я пришел к вам с просьбой. Не удивляйтесь.

— Постараюсь.

— Примерно полторы недели назад из-под опеки нашего министерства был похищен один человек. У нас есть некоторые основания подозревать, что это сделали служащие вашей организации.

— Что за человек? Какие основания?

— Не совсем человек, если быть точным. Пен-рит. Видите ли, несколько лет назад впервые был проведен эксперимент с трансформацией полноценного человека. Материалом, как это ни грубо звучит, для эксперимента стала женщина — иномирянка, пострадавшая во время сильного взрыва. В иных обстоятельствах шансов выжить у нее не было… медлить было нельзя.

— Вы имеете в виду, очевидно, Александру Лингину, сотрудницу Первого отдела бюро. Насколько мне известно, вскоре было сообщено, что она не дожила до конца операции.

Министр поморщился.

— Понимаете, мы опасались за результат и не хотели никого обнадеживать. В случае успеха мы все равно сообщили бы об этом. Но тут случилась одна проблема. На промежуточной стадии девушка отказалась завершать трансформацию. Понимаете, ни для кого не секрет, что в процессе перестройки организма полностью уничтожается информация о предыдущем жизненном опыте. Девушке кто-то сказал об этом. А может, она сама нашла нужные данные в сети. И решила тянуть как можно дольше. Максимальный срок такого промедления — три года. Она протянула чуть больше трех лет. Мы были вынуждены начать последний этап трансформации без ее согласия. Она ведь попросту могла умереть. После запуска настройки аналогов в организме начинаются необратимые процессы, но она показала потрясающие результаты. Ее куратор, Гилоис, предоставлял в центр пен-рит исследований свои отчеты. Там есть полное описание того, как она тренировала память. Она даже устраивалась на работу…