СБОРНИК - «ДОЖИВЕМ ДО ЯНВАРЯ»

– Да, – пролепетал Мясо.

– Ну, держи свой подарок.

Дед полез в мешок, и достав длинный кинжал, вручил его Мясу. Лицо у Ника было такое, что казалось его сейчас хватит удар. Остальные сталкеры сгрудились теперь возле него.

– Что это, Ник? Что за нож такой? – посыпались вопросы.

– Это… Это… Это просто супер! – завопил Мясо.

– Да, что супер-то? Нож, как нож.

– Сам ты… Это боевой кинжал Ферберна-Сайкса!

– Чего?

– Легендарный кинжал британских морских котиков. Его только в частных коллекциях можно найти! Я о нем полжизни мечтал! Это как же? – Ник уставился на Деда Мороза, не веря своему счастью.

Дед улыбался. Что тут началось. Сталкеры наперебой бросились рассказывать Деду Морозу стишки. Вспомнились и "Самолет построим сами", и "Я куплю себе лошадку", и "Наша Таня громко плачет". Дед Мороз внимательно слушал стихи, неизменно хвалил рассказчика и вручал подарок, да такой, после которого сталкеру оставалось лишь подпрыгивать от восторга. Наконец, все сталкеры получили подарки. Дед Мороз поднял опустевший мешок и двинулся к дверям.

– Дедушка, – остановил его Селиван, – Я стишок вспомнил.

– Поздно, – сурово покачал головой Дед, – Да, и нет у меня ПКМ.

И с этими словами был таков.

– Откуда этот хрыч взялся? – вопросительно обернулся Селиван к сталкерам.

– Действительно, интересно, – отозвался Папа Карло, не участвовавший в рассказывании стишков.

– Да какая разница? – бросил Ник. Он размахнулся и вогнал свой кинжал в поверхность стола. Нож ушел до рукояти. – Видали, класс?

– Ты мне мебель не порть, – погрозил пальцем Папа Карло.

– О, Папа Карло, кстати. Давай сюда свою водку, – повернув голову к бармену, попросил Мясо.

Он отвернулся обратно и замер. Ножа, который он воткнул в столешницу и след простыл.

– Эй, ребята, – воззвал он к собутыльникам, – Кто нож взял?

Сталкеры недоуменно переглянулись.

– Парни, это не смешно, – угрожающе сказал Ник. – Верните нож. Подарок все-таки.

– Да, никто твой нож не брал. Нужна кому эта коллекционная рухлядь, – буркнул Крендель.

– Это не рухлядь…

Вдруг вскрикнул Жиртрест:

– Где моя "эфэнка"?

Все вскочили на ноги.

– Куда?! – заорал Ватман, видя как буквально на глазах у всех испарился его "Пустынный Орел", который он держал в руке.

Все подарки, оставленные добрым Дедушкой Морозом, стали по очереди таять и исчезать. Поднялся шум и гам. Кто-то костерил Зону, кто-то Деда Мороза, кто-то пьяно икал от возмущения.

– Придурки, – мрачно произнес Селиван и вышел из бара.

– Че это было? – спросил Арчибальд Арчибальдович.

– Эй, ребята, а водка-то тю-тю, – развел руками Папа Карло.

"Что было, что было! – подумал контролер двигаясь к лесу, – Новогоднее чудо это было". По поселку разносились крики, в которых контролер отчетливо уловил матерный эквивалент слову "обманули". Он улыбнулся, крепче обхватил ящик водки, и ускорил шаг.

Ночь с тридцать первого декабря на первое января. Сталкеры, уже выпившие и за Новый год, и за его наступление, захмелевшие и довольные, спят, разойдясь по укрытиям. Мутанты дневные мирно посапывают по норам да по лёжкам, а ночные бродят по Зоне. Небо в кои-то веки безоблачное, покрытое россыпью звёзд, и на нём гордо сияет месяц. Ветер то несёт свежесть с высот, то тянет гнилью из подвалов, то хватает тонкий аромат чьей-то крови, перемешивая букет запахов с сухими листьями и пылью.

По дороге к Бару идут двое. На одном – длинный красный плащ с мехом… хотя нет, это же самая настоящая шуба! На втором – тоже шуба, только белая, искрящаяся, повторяющая плавные изгибы стройной фигуры. Неужели второй – девушка? И тут раздаётся звонкий голосок:

– Дедушка, а зачем мы к ним идём? – это тот самый второй… вторая. На высокой груди лежит толстая светлая коса с голубым бантом на конце, голову венчает кокошник, изукрашенный каменьями.

– Сталкеры тоже подарков хотят, внучка, – объясняет ей первый – румяный дед с длинной белой бородой, в пушистых рукавицах, с резным посохом в руке и большим красным мешком за спиной.

– А они себя хорошо вели? – снова спрашивает внучка.

– Нет. Плохо. Убивали, обманывали, грабили… Здесь невиновных нет.

Внучка печалится, глаза на её красивом лице наполняются слезами, она снимает с руки рукавичку, и прозрачные капли падают на белую ладонь и застывают, превращаясь в алмазы.

– Если найдётся тот, что лучше других – ему подарю! – обещает девушка, ссыпает сверкающие камни в рукавичку, перевязывает голубым бантом, снятым с косы, и кладёт в кармашек своей шубки.