Сергей Галихин - Альфа Большого Пса

— Гиппарх, Луиджи, не делайте необдуманных поступков! — сказал профессор.

— Я не знаю, кто из вас прав, но все мы можем умереть. Я знаю, о чем вы думаете и на что надеетесь. Не забудьте, книга у меня. Она надежно спрятана.

Где — знаю только я. Если я погибну, вы никогда ее не получите.

— Теперь вы видите, профессор, я был прав, — нервно улыбаясь, сказал полковник.

— Они заодно. Все это спектакль.

— Спектакль — все ваши идеи о том, что любая живая материя имеет право на жизнь и самоопределение, — сказал Гиппарх. — Что вы проповедуете? Что пришельцы придут и будут навязывать свою волю? А что вы делаете сами?

Вы собираетесь убить нас только потому, что вам показалось, что мы готовим вторжение.

— Так я прав? — злорадно улыбнулся полковник. — Вы пришельцы? Вы больше не отрицаете этого?

— Да, я пришелец, — сказал Гиппарх. — Не вижу ничего дурного в том, что я живу у звезды Сириус. Я знаю, как построить космический корабль, летающий быстрее скорости света; как перемещаться во времени и в пространстве; знаю, каким способом можно заставить живую клетку регенерироваться бесконечное количество раз; могу рассказать о планетах, населенных разумными существами, и о галактиках, которые, как нам раньше казалось, находятся за пределами вселенной. А между тем я не ученый. Я всего лишь…

Зелловес появился за спиной у Лютикова так неожиданно, как будто из кинопленки выбросили сотню кадров, после этого склеили части и заправили пленку в кинопроектор. Он схватил полковника за руку, в которой тот сжимал молекулярную гранату — матовый шар размером вдвое больше куриного яйца, — и попытался вырвать ее. Зелловес был ослаблен телепортацией и поэтому не смог справиться с Лютиковым, который был в прекрасной физической форме. Полковник нажал переключатель и поставил гранату на боевой взвод. Отпусти он палец, и через восемь секунд произойдет взрыв. Зелловес заметил это и что было сил обхватил пальцы полковника двумя руками, пытаясь не дать разжать их.

Гиппарх бросился к нему на помощь. Стас и Юра замешкались на секунду, но, опомнившись, тоже сделали было шаг в сторону свалки. Вовка схватил их за воротники и что было силы рванул назад. За время переговоров, пусть очень медленно, они все же успели почти в плотную отойти к подъезду.

— На пол! — крикнул Вовка, поняв, что остановить Лютикова не удастся.

Падая, Стас больно ударился затылком о ступени лестницы, Юра повалился набок, прикусив язык. Ослепительная ярко-белая вспышка выжгла весь кислород, что был в колодце двора. Волна горячего воздуха ударила в разные стороны, расходясь от эпицентра взрыва, выбив все стекла, что еще оставались в окнах заброшенного дома, и поднимая пыль. Уши заложило, как бывает, когда самолет набирает скорость. Через секунду волна холодного воздуха со всех сторон вернулась к эпицентру и давление снова ударило по ушам. Звон летящих осколков, шум стелющегося по асфальту мусора постепенно затихли, и во дворе повисла тишина.

Главную роль в спасении Стаса, Юры и Вовки от ударной и тепловой волн сыграл кирпичный короб мусоропровода. Упав на пол, они оказались в узкой тени, которую тот отбрасывал. Но даже этого небольшого пространства хватило чтобы избежать контакта с излучением, преобразующим живую, биологическую ткань в тепловую энергию.

Первым поднялся Вовка. Пока Юра и Стас сидели на полу, откашливаясь от пыли, Корнеев с пистолетом в руках осторожно вышел из подъезда. Во дворе не было ни одной живой души. Медленно, постоянно оглядываясь по сторонам, Вовка подошел к месту последней схватки полковника Лютикова за родную планету. На асфальте остались два черных пятна, наползавших друг на друга, напоминавших покореженную восьмерку, и еще одно, правее, в двух метрах.

Гиппарх так и не успел добежать…

— Вот ведь загадка какая, — сказал Топорков. Вовка оглянулся. К нему подошли Стас и Юра. — И не поймешь, как теперь к Лютикову относиться.

— Да, — согласился Егоров. — Теперь не узнаешь, герой он был или сумасшедший.

— По крайней мере в ближайшем будущем, — сказал Топорков.

— Жил как легенда, а умер… — Корнеев замолчал на полуслове.

— Поверь мне, Вовка, и смерть его станет легендой, — вздохнул Егоров.

Поднявшись по полуразрушенной лестнице на шестой этаж, Топорков нырнул в первую квартиру. Вовка и профессор старались не отставать от него. Юра прошел до конца длинного коридора и свернул налево. Из-под обвалившейся штукатурки, поваленной кирпичной перегородки, вырванных зачем-то оконных рам Юра быстро откопал большую картонную коробку, в которой когда-то в эту квартиру принесли настенные часы.