Сергей Галихин - Альфа Большого Пса

— Так что за дело? — спросил Шуруп.

— Я не могу вам открыть все детали, — все так же проникновенно говорил Лютиков, — но дело касается безопасности нашей страны. И вы, как граждане, обязаны помочь. Если вы отдадите мне книги, мы сможем сорвать гигантскую шпионскую акцию против нашего государства и тем самым спасем несколько жизней наших агентов, нелегально находящихся на территории западных государств.

— Допустим, — сказал Шуруп, — мы понимаем, о чем вы говорите. Каким образом вы нам поможете?

— Вот паспорта.

Лютиков достал из нагрудного кармана два загранпаспорта и бросил их на столик.

— Фотографии вклеены, визы проставлены, фамилии чужие. Я не буду спрашивать, где иконы и шпага. По сравнению с нашей операцией ваше уголовное дело пустяк. Воровать, конечно, нехорошо, но я готов закрыть на это глаза, если вы нам поможете.

Колобок протянул руку и взял паспорта. Он открыл тот, что лежал сверху, и увидел свою физиономию.

— На первый взгляд настоящие, — сказал Колобок, полистав страницы. — А откуда у вас наши фотографии?

— Заткнись, — процедил сквозь зубы Шуруп и спросил полковника: — А где гарантия, что с этими паспортами нас не возьмут на границе?

— Даю слово. Слово офицера.

— Хм, слово… — усмехнулся Шуруп. — Маловато.

— Слову Совы вы верите больше? — спросил Лютиков.

— Намного, — ответил Колобок. — Мы его не первый год знаем.

— Нет, ребятки. Он с вами долго разговаривать не станет. А я не стану просить Сову подтвердить мои гарантии. Если мне будет необходимо в интересах дела убрать Сову, не пройдет и получаса…

— Да нет у нас книг, чего привязались, — сказал Шуруп.

Шуруп имел в виду всех, кто интересовался книгами за этот день, но полковник не понял этого.

— Я понимаю, вам нужно обдумать мое предложение, — сказал полковник. — Поэтому я ухожу. Вот мои телефоны, паспорта я оставляю вам, так сказать, в качестве аванса. Надеюсь, у вас хватит ума не обманывать меня.

Лютиков встал со стула, поднял с пола кусачки и вышел из комнаты. Шуруп и Колобок остались сидеть на диване.

Входная дверь снова чуть хлопнула и приоткрылась, на лестнице послышался звук удаляющихся шагов.

— Дверь, — выдавил из себя Шуруп. — Сейчас еще кто-нибудь придет.

Бежать было бессмысленно. Наверняка полковник оставил кого-нибудь для наблюдения. Шуруп и Колобок подскочили с дивана, перетащили из соседней комнаты тяжелый платяной шкаф и подперли им дверь. На усиление баррикады к шкафу был придвинут тяжелый комод, а сверху поставлена здоровенная кадка с фикусом. Наверное, это не остановило бы желающих войти в квартиру, но войти неожиданно уже не получилось бы, это точно.

Через полчаса Шуруп, как и прежде, смотрел телевизор, попивая пиво, и пытался сообразить, как ему выкрутиться из этой поганой истории. Колобок принял ледяной душ и, вернувшись в комнату, расхаживал по ней, вытирая голову полотенцем.

— Хватит, доигрались, — бурчал Колобок. — Завтра раздадим долги, отдадим книги газетчику и все. Уеду. К чертовой матери! К брату, во Владивосток.

Устроюсь на сейнер и на полгода в море, рыбу ловить.

— Хорошая мысль, Колобок, — согласился Шуруп. — Они нас будут в аэропорту ждать или на границе. А мы электричками до первого большого города, а там на поезд — и тю-тю.

— Бандиты, газетчики, шпионы, сумасшедшие коллекционеры… надоело все до чертиков!

— Сядь, успокойся, — чуть ли не крикнул Шуруп. — Ты мне думать мешаешь.

Колобок подошел к дивану, сел на него, отшвырнул в сторону полотенце и уставился в телевизор. В его голове рисовались невеселые картины ближайшего будущего, ожидавшего его в Москве.

— Слушай, Колобок. А ведь мы можем очень неплохо провернуть наше дело, — вдруг сказал Шуруп. — Завтра с утра забираем с собой все деньги. Долги делим. Ты разносишь одни, я — другие. Потом я позвоню полковнику и скажу, что мы ему не поверили и все книги отправили по почте этому газетчику.

— Здорово. Он нас за это и прихлопнет!

— Прихлопнет, если сразу поймает. Газетчику я отправлю не книги, а письмо.

Я сам его отнесу в газету. В нем скажем, где книги. Полковник первым делом кинется к газетчику.

— Точно! — понял замысел Колобок. — Мы для него никто, ему книги важнее.

— Пока они будут друг другу глотки грызть, мы сядем на электричку и тю-тю…

Шансы на спасение были призрачными, но других не было вовсе. И что в этой книге такого… И какая именно из двенадцати? Теперь это уже неважно.

Важно, что можно остаться в живых. За окном сверкнула молния. Погода испортилась.