Сергей Галихин - Альфа Большого Пса

Пока Стас плескался под душем, Вовка поставил чайник и сварил два яйца всмятку. Собираясь резать хлеб, он включил телевизор, чтобы послушать новости. Стас зашел на кухню в тот момент, когда диктор объявил, что ночью Исторический музей был ограблен. Похищены несколько книг, две иконы и фамильная шпага Нарышкина. Профессор, не дослушав сообщение до конца, медленно подошел к телефону и набрал номер Пузырева.

— Станислав Валерьевич, это просто мистика какая-то, — по обыкновению заспешил Пузырев. — Книги, которые вы хотели посмотреть, снова пропали.

— С чего вы взяли, что я хотел посмотреть именно эти книги? — спросил Егоров.

— Простите, — поправился Пузырев. — Тут какое дело… я все понимаю… я имел в виду книги из аргентинской выставки. Украли всего двенадцать экземпляров, большая часть выставки на месте. Но, сами понимаете, здесь сейчас столько милиции, открытие выставки переносится, я думаю, в ближайшие два-три дня вам посмотреть книги не удастся. Мне так неудобно перед вами и перед Сергеем. Столько раз, и из-за меня в том числе, вы не могли взглянуть на книги, и вот теперь часть из них украли.

— У меня к вам огромная просьба, Вадик, — сказал профессор, сделав акцент на имени.

— Да-да, да.

— Как только станет возможным, я все еще хотел бы взглянуть на книги.

— Вне всяких сомнений! И Сергей уже звонил. Просил, чтобы я, как только появится такая возможность, сразу же сообщил вам и всячески помог.

— Огромное спасибо. До свидания.

— До свидания. Еще раз простите. До свидания.

Егоров положил трубку и, сидя в кресле, молча смотрел перед собой. Каким бы нелепым это не казалось, но он предвидел нечто подобное. Теперь главным было узнать, украдена книга Бруно или нет, и если украдена, то у кого она сейчас в руках.

— Профессор, кофе остынет, — крикнул с кухни Вовка.

— Какой, к черту, кофе!

— Ты не прав, профессор, — сказал Вовка и вышел из кухни. В ру-ках у него было полотенце. — Война войной, а обед по расписанию.

Стас поднялся из кресла. Вовка был прав. Пилить опилки было бессмысленно.

Во-первых, книга могла остаться в музее. Во-вторых, если ее все же украли… то нужно что-то делать, а не сидеть, пуская пузыри. По крайней мере, Луиджи должен объявиться и дать информацию. Он просто обязан появиться, кем бы он ни был на самом деле. А вот от того, что он скажет, будет зависеть многое.

— А скажи мне, милый ребенок, — спросил профессор, очищая яйцо от скорлупы, — ты не смог бы по своим каналам разузнать, что там и как?

— Попробовать можно, — ответил Вовка и отхлебнул горячего кофе, — только это не самый быстрый способ. Напрямую такие вопросы не задашь, тем более после моей и твоей встречи. А узнавать через обходные каналы — это время.

Как минимум часов тридцать — тридцать пять.

— Время… Что такое время, не знает никто. Егоров качнул головой и, поддев кусочек яйца ложечкой, отправил его в рот.

«Что-то уж и правда мистика какая-то получается, — рассуждал Стас за завтраком.

— Прямо как с черепом Никольского. Может, Луиджи правду сказал?»

— Ты можешь даже не сомневаться, я обязательно спрошу у кого надо, — с набитым ртом продолжал Вовка, — но… я думаю, мы раньше все узнаем от журналистов.

— Юрка! — крикнул Стас.

Вовка вздрогнул, и кофе из его чашки чуть выплеснулся на стол. Вовка недобро посмотрел на светящиеся глаза Стаса и поставил чашку.

— Знаешь что, профессор, отдыхать тебе надо. Я с тобой всего третий день, а уже почти заика.

— Ты гений, Вовка! Нам нужен Юрка Топорков.

Вовка замер.

— Точно, профессор… Я гений… Отец с ним встречался в марте. Топорков теперь заместитель главного редактора.

— Только как у него спросить, чтобы вопросов поменьше было, — в задумчивости сказал Егоров.

— Ты что, профессор, — улыбнулся Вовка. — Юра в таком деле за вознаграждение работать не будет. Его придется в долю брать.

— Ты думаешь? — по глазам Стаса можно было прочитать, что он не хочет кого-либо еще посвящать в происходящее.

Вовка был с ним согласен. Но только Юра… Не тот случай. Он однажды с ними в таком переплете был… и верить ему можно было как себе самому.

И после Италии с ним много еще чего произошло. Несмотря на то что он газетчик, Вовка мог руку дать на отсечение, что никто ни о чем не узнает.

— Я пошел звонить, — сказал Вовка и встал из-за стола.

Как и предполагалось, Топорков был просто счастлив от встречи, а секретарша сразу же получила четкое указание никого ни под каким предлогом не пускать и по телефону не соединять.