Георгий Мартынов - Сто одиннадцатый (хроника н…ских событий)

— Да.

— Почему ваше внушение действовало только два дня?

— Потому что более долгое было бы вредно для вас. Я считал, что двух дней мне достаточно.

— Для чего?

Пришелец не ответил.

— Ну что же, — спокойно заметил настоящий Фальк. — Остается только узнать ваше имя. Надо же как-то различать нас в разговоре.

— Я могу произнести звуки моего имени, но оно имеет дополнение — цифру. Ее звуками произносить бесполезно, вы ничего не воспримете. Но попробуем. Сейчас вы услышите имя, а цифру я передам мысленно. Иного пути нет.

И вот впервые на земном шаре прозвучал и был записан на ленту магнитофона голос обитателя иного мира — если не считать странного шипения на согласных звуках, едва слышного, самый обыкновенный человеческий голос, произнесший имя. И никто даже не заметил, что последовавшая за именем цифра «прозвучала» мнимо, как и все, до этого «произнесенное» пришельцем:

— Норит… сто одиннадцать.

Многие из присутствующих в зале утверждали потом, что им ясно послышалось, будто пришелец сказал «сто одиннадцатый», но проверить это было нельзя. Магнитофон услышал только имя: Норит.

В двадцать три часа пятьдесят минут 13 января, на пороге третьего дня н…ских событий, в кабинете капитана Аксенова собрались семь человек. Им выпало быть участниками и очевидцами заключительной сцены — ухода с Земли «доктора Фалька», иначе — Норит сто одиннадцать.

Эти семь человек — трое московских ученых, полковник Хромченко, сам Аксенов и… Саша Кустов. Его присутствия потребовал Норит сто одиннадцать. Видимо, молодой офицер чем-то нравится пришельцу или нужен ему зачем-то.

Возле стула биолога стоял чемодан.

Из представителей прессы здесь находился только один — корреспондент АПН Горюнов, вид у которого был крайне недовольный и раздраженный.

Норит сто одиннадцать не разрешил присутствовать больше никому. Не разрешил даже настоящему доктору Фальку. Сам Норит сто одиннадцать — восьмое разумное существо в кабинете. Сейчас он был таким же человеком Земли, как и семеро остальных.

По той же причине ни у кого ни кино-, ни теле-, ни фотокамер.

Именно это обстоятельство и раздражало Горюнова. В данном случае корреспонденция без снимков — только половина корреспонденции. Но хозяевам неудобно поступать вопреки желанию гостя!

Все молчали, ожидая того, что должно произойти. Говорить уже не о чем, все сказано!

Странная судьба выпала на долю трех ученых. С уверенностью можно сказать, что никогда и никому не доводилось переживать такого необыкновенного дня. Только сегодня утром (им самим трудно поверить, что прошел всего один день) прибыли они в Н…ск и сразу же очутились на чужой планете, в трех с половиной миллиардах километров от Земли — правда, не сознавая этого. Вернувшись на родную планету, стали свидетелями многих событий, присутствовали при разоблачении скрывающегося инопланетянина и вот теперь готовятся, вместе с этим же самым инопланетянином, вторично перенестись на планету-гостью, на этот раз находясь в полном сознании. А затем вторично же вернуться.

Многовато для одного дня!

На часах ровно двадцать четыре.

Ученые встали и поочередно крепко пожали руки трем офицерам и корреспонденту. Хотя разлука предстояла только до завтрашнего утра, не больше.

Норит сто одиннадцать, или «доктор Фальк», не шевеля губами, произнес:

— Я должен сделать одно пояснение.

Все взгляды обратились на него.

— Я должен пояснить, почему я хотел, чтобы здесь присутствовал, — жест в сторону Саши Кустова, — самый старший из вас.

Никто не выразил удивления, никто даже не улыбнулся.

«Так! — подумал биолог. — Это заслуживает внимания!»

Все поняли: приоткрылась пусть не столь уж важная, но, несомненно, очень интересная особенность восприятия пришельцем (и видимо, не только им одним, а всеми его сородичами) аборигенов Земли. Сашу Кустова, с земной точки зрения до очевидности самого юного из присутствующих, он принял за самого старого!

Почему? По каким признакам?

Дальнейшие слова Норит сто одиннадцать как будто ответили на этот вопрос.

— Когда я, — продолжал он, — убедился в том, что в вашей планетной системе мы сможем обрести новую родину и что вы, обитатели этой системы, скорее всего согласитесь помогать нам приспособиться к лучам вашего солнца, я стал очень внимательно изучать токи организмов («Биотоки», — понял биолог) окружающих меня людей. Чтобы наша планета, вынужденная сейчас срочно покинуть вашу систему, могла в нее вернуться, нам необходим на вашей планете — другие, по нашим данным, не имеют обитателей — один человек, токи которого наиболее близки к токам обитателей нашей планеты. Я взял за образец самого себя. Это нужно для того, чтобы можно было перебросить от нас к вам, от меня к этому человеку, экранный луч. Без этого мы не сможем найти дорогу обратно к вашей системе через пространство высшего измерения. Мне очень повезло. Нашелся человек, — снова жест в сторону Саши Кустова, — токи которого почти не отличаются от моих. Я смог хорошо проверить это, он часто находился близко от меня, проявлял активность, заинтересованность, я слышал, как он давал пояснения…