Вольдемар Грилелави - Плач кукушонка

— Вот так, Аня, жену потерял, зато ребенка приобрел. Я понимаю, что это ответственно, да и практически по существующим законам невозможно, но клянусь, что свершу невозможное и неразрешимое, но Светлана станет официально моим ребенком. Ей другого варианта просто недопустимо. Я ее полюбил, и это по-настоящему.

Аня вышла посмотреть, как там ребенок, требуется ли добавки, но быстро вернулась с мокрыми глазами.

— Влад, она ложкой не умеет пользоваться, лакает, как собачка, и хлеб макает в щи.

— Успокойся, Аня, — Влад подошел к женщине и прижал ее голову к груди. — Ребенок со мной, а значит, все у нас будет.

На кухню к Светлане он пришел с полотенцем, намоченным с одного края. Смеяться над ее видом не стал, хотя она этого заслуживала. Все лицо и руки были в крошках, крупинках, остатках от супа. Влад протер ребенка сначала мокрым концом полотенца, затем вытер насухо и успокоил сильно смутившегося ребенка.

— Ничего, со временем научишься, есть и ложкой, и вилкой, и другими приборами, которых я и сам не знаю. По правде, я и сам не идеален в приеме пищи, а если голоден, то тоже по уши пачкаюсь. Даже по крошкам на бороде и щеках можно прочесть обеденное меню. Идем домой. Теперь у тебя новый дом, это наш с тобой дом.

Он крепко сжал ее руку и услышал ответное пожатие. Двор по-прежнему был пуст. Все население городка в солдатском клубе страдало и переживало за трагедию в далекой Индии, поэтому они незаметно и неслышно добрались до квартиры. Она мало отличалась от Аниной. Только на одну комнату меньше, так как у Ани было двое детей: Таня, чью одежду примеряла на себя Света, и Вася, младший на два года. В этом году пойдет в первый класс.

— А ты, как я понял, в школу не ходила? — спросил Влад еще на улице.

Света как-то испуганно сжалась и покачала головой.

— Успокойся, милая, ничего страшного. Мы с тобой за лето наверстаем. И читать, и писать научимся. Правда? Да и по параметрам роста и веса ты как раз на первоклашку тянешь.

— Хорошо, — согласилась Света. — Только я читать и писать умею. Меня еще бабушка научила. Потом дедушка, пока болел. А за эти два года на чердаке я, знаешь, сколько перечитала, переписала? Просто жуть, как быстро стержни кончаются. А они, знаешь, как дорого стоят. Два штуки — почти бутылка.

— Вина?

— Нет, — она рассмеялась, — пустая. У меня, наверно, долго еще все цены с бутылками сравниваться будут. Пустыми. Буханка хлеба — бутылка, коробка спичек и мыло хозяйственное — одна бутылка. Мыло стоит 19 копеек, а спички одну. Вот так. Мне так нехорошо стало, когда ты за меня 71 рубль заплатил. Мне бы таких денег почти на два года хватило бы. Я сразу, как подсчитала, чуть от обиды не заплакала. За что им столько много?

— Мне, ребенок, совсем не жалко за такую девочку. И больше заплатил бы, просто это вся оказавшаяся под рукой наличность.

— Папочка! — Света остановилась, пораженная открытием. — Ты за меня отдал все деньги?

— И мы теперь, — засмеялся Влад, — будем до зарплаты бутылки собирать. У тебя опыт есть, а я знаю отличные места пьяниц завсегдатаев. Проживем. Уж, в крайнем случае, всегда к Ане зайдем. Она нас супчиком накормит. Вот только научу тебя, есть ложкой.

— Было очень некрасиво? — смутилась Света. — Я видела тетю Аню. Она плохо подумала про меня? Фи, какая неумеха! Я умею, просто рука болит и дрожит. Ну и решила, пока никто не видит, так полакать, как алабай.

— Все мы когда-то чему-то учимся. Ты, я и тетя Аня многого еще не умеем. А вот и моя, наша квартира. А с больной ручкой мы сейчас разберемся — она больше не будет болеть.

Они сначала устроили маленькую экскурсию по все закоулкам. Прошлись по комнатам, заглянули на кухню, ознакомились с санузлом. Затем Влад усадил ребенка на диван, включил телевизор, и подкатил к дивану журнальный столик на колесиках.

— Сейчас будем чай пить. Кружечку с чаем держать умеешь?

— Папочка! — возмутился ребенок. — Я же не совсем безрукая.

Влад на кухне глянул на отрывной календарь, и его осенило. Сегодня же ровно 9 лет и один месяц со дня рождения Светланы. Он, недолго думая, зажег газ под чайником, нарезал колбасы и плавленый сырок на тарелку, и решил изобрести торт из подручных средств. Влад был помешан на какао со сгущенным молоком, и у него всегда в столе стояло не менее 20 банок лакомства. Благо, в доме оказалось полбуханки почти свежего черного хлеба. Он порезал его на, поразительно тонкие, коржи, каждый слой промазал какао, перекладывая пластинками сырка. А последний верхний корж полил пообильнее и из сырка выложил: "СВЕТЕ 9 ЛЕТ + 1 МЕСЯЦ". И по краям воткнул в торт 9 праздничных свечей.