Вольдемар Грилелави - Ежик с иголками

Тихо и не торопясь Володя зашел за дерево и присел за ним, затаившись, как разведчик в засаде. Подло, разумеется, с его стороны. Друзья беззаботно спят, словно никакой опасности не предусмотрено для них, а он, спасая свою шкуру, оставил их наедине с этим электрическим шаром. Они-то и оборониться не сумеют, поскольку даже не ожидают такой подлости от шутливой природы. Володе стало кошмарно стыдно за свой тихий поступок, и он решил вернуться обратно и разобраться с этим лесным хулиганом. Но не успел тронуться с места, как грудью наткнулся на острие иглы-луча шаровой молнии-ежика. Успел лишь ощутить сильную боль ожога и услышать приглушенный собственный стон.

И вновь он вернулся в свой сон с колбасным магазином и противным милиционером, который в прошлый раз не успел задать свои вопросы. Сейчас, поди, у него их было больше, поскольку Володя без его ведома, покинул сон на несколько минут. А такого в его практике не происходило до сих пор. И это требовало объяснений.

— Подъем, придурки, все проспали, алкаши несчастные, теперь точно никуда не уедем! — заорал благим матом милиционер и мгновенно исчез. На его месте уже стоял Женя и тряс всех за грудки. — Солнце уже садится, не видите, что ли, а они устроили здесь ночлег. Бегом на станцию бежать надо, а то потом по темноте хрен найдем ее. И что мы будем ночью делать на этой станции? Там и присесть-то негде.

Однако народ не желал расставаться со своими видениями и против просыпания категорически возражал. Во-первых, сон был крепким и сладким. И снилось всем, словно на заказ по личной просьбе каждого. Васе, как всегда новые знакомства с прекрасными незнакомками, вовсе нежелающими ломаться и противиться его уговорам. Мише, пылающая огнем школа и рыдающий у ее пепелища директор Виктор Андреевич. А вокруг пожарные машины понаехали, а воды у них, как всегда, ни капли, да и шланги прохудились, прогнили, словно в решето превратились.

Лично Володя опасался пробуждения. Он уже не раз просыпался от всяких там катаклизмов, но толку от этих пробуждений не было никакого. Попадал из одного сна в другой. Вот и сейчас он еще до конца не мог понять, кто, в самом деле, орет и требует внимания. Вполне допустимо, что орущий является другом Женей, но так же возможно, что этот шумный друг орет в очередном Володином сне. Во-первых, он увидел в его словах несоответствие с действительностью. О каком вечере можно здесь кричать, если уснули они в обед, а Володя лично сам просыпался среди ночи. Звездное небо присниться не могло. Из всего этого можно сделать единственный и правильный вывод: сейчас, как минимум, утро воскресного дня. Однако он орет про заход солнца. Стало быть, все-таки вечер. Путем сложения и вычитания приходим к выводу, что вечер допустим лишь воскресный. Ну, субботний они чудесно проспали.

Нет, абсолютно нереально. Проголодались бы зверски, а особенно Миша. Он голодный спать неспособен. И выпили они не столько много, чтобы в беспамятстве проспать почти двое суток, да еще таким трупом, словно закусывали снотворным. Решено и принято окончательно: сейчас уже утро. А солнце на горизонте может означать лишь его восход. Оно по всем канонам и законам естествознания должно всходить, а не садиться, как перед всеми обрисовывает Женя. Он грубо ошибается, и задача Володи сейчас проснуться и об этом объявить всем, собравшимся под деревом. Ввести, так сказать, всех в курс действительности. Про собственные странные сны рассказывать вовсе не обязательно. Их бы хорошо самому суметь понять и разобраться во всех их перипетиях.

— Ты когда орать перестанешь, Женя? — проворчал сонно с закрытыми глазами Миша. — Любой сладкий сон вечно в последнее время прерывается твоим диким криком.

— Ну, и чего это можно вновь проспать, а? — в тон Мише вяло отмахивался от назойливого и приставучего Жени, Вася. — Сейчас опять будем Мишины штаны проверять на предмет присутствия в них посторонних предметов. И не мудрено от таких побудок.

— Позволь, Женя, — неуверенно, но спокойно и без нервных эмоций, начал свою речь Володя. — Мне весьма хочется немного поправить тебя в твоих взглядах на природные явления. Ты, по-моему, слегка ошибаешься в некоторых своих формулировках.

— Смело и скоренько поправляй, но только не стоит разлеживаться. Нам нужно сильно поспешить, чтобы к ночи оказаться на станции, если хотим до скончания суток оказаться дома, — продолжал кипятиться Женя, грубо вытрясая всех из сна.

— И прекрати меня трясти. И так уже последние умные мысли повылезали из головы, — слезно попросил Володя, когда Женя согласно очереди добрался и до него. — Я давно уже проснулся, а потому хотелось бы, чтобы вы выслушали без вибраций и этих сумасшедших землетрясений. У людей от твоих излишних эмоций сильно упало настроение. Сейчас вместо спешки придется оказывать всем медицинскую помощь. Отстань, присядь и вместе совсем слушай, сто умные люди говорить будут.