Вольдемар Грилелави - Ежик с иголками

— Я это с удовольствием! — злорадно усмехнулся Вася, хитровато и с намеком прищуриваясь. — Еще и от себя много нехороших слов добавлю специально для Евгения. Про то, как ты беспардонно внедряешься в его личную жизнь и тем самым отравляешь ее. Пусть знает, кто есть на самом деле этот недостойный тип, что еще и раскомандовался и указывает на недостатки и ошибки. А сам всего-то только школу и закончил.

— Вот лучше не хами, а то в следующий раз после похода к доярке не буду в кусты таскать. Так и скончаешься в собственной блевотины, — сердито предупредил Володя.

Васе от таких слов вновь сделалось так же плохо, как и в то памятный вечер. Он быстро понял, что слегка с угрозами переборщил. Сам-то он плохо помнил те рвотные страдания в кустах, но Володя специально назавтра после плотного завтрака провел его на экскурсию к местам боевой славы, где Вася ускоренно добавил к общей кучке, съеденный через силу завтрак. Вышел он сам и без особых напрягов.

— Ладно, — примирительно согласился Вася, опасаясь за последствия таких разговоров и угроз. — Так уж и быть, никакой отсебятины. Только включу, потом перемотаю и повторю. Вот не пойму, зачем два раза? Ты там, на пленке и так повторяешься.

— Да туго до Евгения доходит все, словно гул из бочки, а слов практически никаких. Просто намеки на нечто. Это еще хорошо, что он сообразительный, и понимает, на какую тему глюк.

Нет, решил Евгений, здесь в этот раз близость аппарата не причем. Если раньше этот монотонный гул, сквозь который просачивались слова опасения за мир и предостережения о катастрофе, звучал поблизости от аппарата, то сегодня он добивал его на работе. Даже Сергей заметил болезненное состояние Евгения, но сам промолчал, а лишь намекнул заму, что сегодня Климов сам не свой. И на похмелье его состояние не похоже. Однако, вид еще тот. Зам, волнуясь за состояние сотрудника, решил предложить медицинскую помощь.

Но Евгений от лекарственных услуг отказался, уже догадываясь о природе этого гула с засекреченным предупреждением, поэтому и отпросился до завтра домой, чтобы отлежаться на диване, где и сосредоточиться на этом неожиданном послании неизвестно откуда. И чего они пристали к нему с его "Пауратом", какая еще такая может быть угроза всему миру от его мирного аппарата. Да он самый мирный из всех изобретений, и самый безобидный на фоне других мировых открытий. Да еще этот нудный знакомый голос долбит о срочных каких-то изменений его параметров. Грамотней меня, что ли? Будто Евгений какого-то монстра соорудил.

Софийка прибежала из школы и очень удивилась, увидев отца дома, лежащим на диване.

— Привет, папа, у тебя сегодня выходной? Так вроде мы вместе на работу выходили, а ты раньше меня вернулся.

— Нет, милый ребенок, просто воспользовался твоим грамотным полезным советом. И ты оказалась очень даже правая. Они меня сегодня решили добить окончательно и принудить к повиновению. И голос ужасно знакомый, словно мой из детства.

— Папа, а если они правы? — серьезно и озабоченно спросила Софийка, присаживаясь рядом с папой на диване. — Они хотят, чтобы ты совсем отказался от науки, или просто модернизировал готовый уже свой "Паурат", поскольку сейчас он для них опасен?

Теперь Евгений еще больше удивился и сильней заподозрил Софийку, что она заодно с ними. Не мог маленький ребенок с таким образованием так по-взрослому задавать вопросы. Его даже ошарашили такие откровенные ее познания в тех планах, которые предлагают ему именно в плане изменения параметров. Такой вопрос мог звучать из уст человека, которому хорошо известны, как его личные намерения, так и намерения этих надоед. Неужели она заодно с ними?

— Папа, что с тобой? Ты как-то странно смотришь на меня, словно увидел впервые, или нечто удивительное во мне.

— Извини, показалось, но такое нереальное, что я даже вслух не буду произносить свои сомнения.

— Папа, а тебе что такое показалось? Я даже заподозрила, что у тебя сомнения во мне возникли.

— Вот это самое и показалось. Ты сейчас говоришь со мной каким-то чужим языком. Слишком умным для маленькой девочки.

— Нет, папочка! — засмеялась Софийка, поскольку ее рассмешили папины подозрения и его глупый вид. — Как ты мог так подумать. А говорю я так, потому что мы с тобой уже так долго каждый вечер по-взрослому разговариваем. Вот я и повторяюсь за тобой. А если правду, то даже иногда сама не совсем понимаю те слова, что произношу. Еще немного, и я такая же умная буду, как и ты.