Вольдемар Грилелави - Ежик с иголками

— Так уже сто раз объясняю, — Володя даже вспотел от волнения и охваченного переживания. — Я в этом сне ни сном, ни духом не ведаю о самом себе. То есть, о Володе. Как будто его и нет вообще на белом свете. Знаешь, как хочется порою подсказать, указать и исправить его ошибки. А стоит уснуть, как сразу превращаюсь в стопроцентного Женьку. И Софийка зовет его папой. Такой прелестный ребенок!

— Вот уж действительно, умора! И во сне подобрал и удочерил. Да еще нам с таким чувством лепит, словно это его самого заслуга. Патриот семейных отношений. Двоих вместе с женой выгнал из дома, а на улице подобрал и своей дочерью назвал. Истинный образец джентльменского благородства и сострадания, — с язвинкой в голосе, но беззлобно заметил Вася, словно разоблачил Володю в неблаговидном поступке.

— Да я про то сам и говорю, что мне хочется подсказать и указать этому Женьке на неправильное поведение, — горячо бросился в атаку Володя, махая руками и выпуская сигаретный дым через нос. Его бутерброд, пережеванный Мишей, мило клевали птицы, невесть откуда-то прознавшие про этот дар, а поделиться закуской с ним никто не желал. Поэтому Володя пил вино с сигареткой. С курятиной, как называют этот вид закуски друзья. — Мне постоянно хочется уснуть и доказать ему, что он зря так поступает с семьей. Ведь не нужны его дети никакому другу. Обязательно нужно забрать всех домой, но и Софийку теперь придется оставлять.

— Здравствуйте! — возмутился Миша. — Пожила с другим, а теперь назад отдайте? Считаю, что возвращение недопустимо. Путь маются дальше. Получили того, чего сами и желали.

— Глупец, да и дурак к тому же! — Женя хотел отвесить Мише очередной подзатыльник, чтобы не лез с глупыми советами, но передумал, и решил ответить словами. — Детей нельзя бросать. Тем более, что их двое и, как говорит Володя, у все взаимная любовь. Они нужны друг другу.

— И Светлана совершенно не виновата. Он сам забросил их, позабыв из-за своей работы про семью, — обрадованный такой мощной поддержкой, заступился за жену Евгения Володя.

— Работа для мужика — основа основ. Кормилец и поилец семьи. Сам же говорил, что сумасшедшие деньги получает. За одно это можно все на свете прощать, — махал кулаками на все застолье Миша. — И в лоб закатать надо было, за сей блуд.

— Это не было блудом. Похоже больше на вынужденный уход и науку на всю оставшуюся жизнь, — философски заметил Вася, который больше других был в курсе всех перипетий семейной жизни Володиного сна. — Женщину без внимания нельзя оставлять ни на минутку. Никакой работой невнимание не оправдаешь. Необязательно зарабатывать слишком много. Вполне достаточное количество устроило бы всех. Вот ничто же не мешает ему производительно работать и удочерять некую бродяжку. Хватило и времени, и внимания с чувствами.

— Мужики, да не о работе тут разговор, — поправил в нужное русло спорную тему Володя. — Она никому не мешала. Он своим изобретением чересчур увлекся. Вот и сидит дома часами за своим компьютером. Потому и досиделся. Нет, полностью его вина, так пусть сам ее и исправляет. Но вот подсказать нужно.

— Придумал! — закричал неожиданно Миша. — Ты мне текст напиши, а я тебе его во сне зачитаю. Ну, типа послание отсюда от Володи к Евгению. Может тогда уловит суть происходящего? То есть, я предлагаю установить двухстороннюю связь между мирами.

— Глупости, — отмахнулся Володя, считая такую идею смешной и бесполезной. — Вот сам подумай о последствиях. Ты приходишь ко мне ночью и зачитываешь свое послание. И как моим отреагировать? Если не поколотят, то в палату номер шесть быстро определят. А там уже читай свои пасквили Юлию Цезарю и Наполеону.

— Тогда предлагаю повторить! — внес важное и предначертанное в таких ситуациях, когда уже заканчивается вино, Миша, разливая остатки по стаканам. — Я могу сбегать, — с надеждой смотрел на друзей Миша, рассчитывая на поддержку и согласие.

— Не нужно, — ответил Вася, обрывая последние чаяния. — Мама просила к ужину явиться. Обещала богатый стол накрыть. Пойдемте все ко мне. А что, все справедливо. Проводы у Володи, а первое увольнение у меня отметим. А завтра на парад пойдем, если я дома проснусь.

— К ней сбежишь? — спросил Володя.

— Наверное. Месяц не виделись. Писала, что ждет на праздник. Но, боюсь, что после застолья ноги сами унесут в ее сторону, — смеялся Вася самодовольно. — Миша, а как твоя толстушка? Мы можем рассчитывать на летнюю свадьбу?

— Не можете. Поругались, — буднично и с легким безразличием ответил Миша. — У них всех одно на уме, Володя правду говорил. Ни поговорить с друзьями, ни выпить в компании. Контроль жесточайший.