Сергей Галихин - Последний хранитель вечности

– Это что – допрос?

– Допрос, допрос. Пока мы его искали, открылись интересные факты. За четыре месяца умерли шесть его знакомых. Возраст – от тридцати двух до семидесяти.

– Однако… тенденция… – сказал Паша, а про себя отметил, что знает всего о трёх. – Ну ладно, остряк! Сначала, дядя Лёша, помоги, а как что-то рассказать – язык в заднице!

– Позже полковник, чуть позже. Да и ты всё равно не поверишь. – Смотри, паря, с огнём играешь. Как бы седьмым не стать. – Я очень стараюсь. Поехали, а? А то, может, это и не он. – Хм, – усмехнулся Лукьянов. – Я ошибаюсь раз в десять лет. Последний раз прошлой весной. Так что за девять годков можешь не бояться. Они вышли на улицу. Мелкий дождь продолжал моросить и природа оставалась гадкой. – На чьей поедем?

– На моей, конечно, твою еще греть надо, – отозвался Паша. Полковник, собственно, не возражал. Они сели в старенький Фольксваген, мотор заурчал с полуоборота. В его звуке послышалась готовность ехать хоть на край света. Лукьянов не завидовал владельцам иномарок, но его всегда мучил один маленький вопрос: почему ВАЗу или ГАЗу не делать такие же добротные машины?

Паша медленно тронулся с места и, включив правый поворотник влился в поток. Так же как и погода, дорога была отвратительной. Бесконечные пробки, грязь из-под колес впереди идущих авто. Чайники метались из стороны в сторону. Складывалось впечатление, что там, куда Васильков и дядя Леша едут, день отрытых дверей. – А здорово было бы сейчас с сиренкой, с проблесковым маячком да по встречной…

– помечтал в слух Паша. – Всё-таки надо было ехать на твоей!

– Использование служебного положения в личных целях. – Перестань, начальник, мы же на работе. Ищем без вести пропавшего человека. Ты мне лучше вот что скажи, там, в классе ты это серьёзно?

– Про террористов?

– Да. – Вполне. А ты что, хочешь возразить?

– Доктрина, конечно, интересная, надо запомнить. Внезапность, вообще, дело хорошее. Только… А если этот придурок и в правду, возьмёт да и выстрелит?

– Я же говорил, они никогда не оставляют свидетелей, поэтому не открыть – уже выигрыш. Сложнее в частном случае, когда за дверью твоя жена или ребёнок. Продолжая беседовать на эту миленькую тему, они не заметили, как проехали оставшуюся часть пути. Лечебница выросла как-то сразу. Её окружал высокий бетонный забор, серого цвета, с мокрыми подтеками от дождя со снегом. Проходная была рядом с электрическими воротами, у её двери лениво болтали два здоровенных охранника. Лукьянов предъявил удостоверение и после непродолжительной беседы их пропустили на территорию. В руках у Василькова был зачехленный меч. Сначала Паша с Лукьяновым зашли в приемный покой и узнали, в каком отделении находится Смирнов, а потом отправились искать нужный корпус. Территория больницы была просто нашпигована охраной.

– Жуткое место. Навевает тоску и уныние, – заметил Паша. Полковник подтвердил согласие кивком головы. У входа в корпус процедура с удостоверением повторилась. По лестнице, выкрашенной в отвратительный грязно-зеленый цвет они поднялись на третий этаж. На звонок дверь долго не открывали. Наконец прибежал санитар и впустил посетителей. Их провели по коридору в кабинет главврача. Милая женщина лет сорока, в белом халате, при встрече приветливо улыбнулась. В её больших глазах читалась многодневная, накопившаяся усталость. Она коротким, присущим только психиатрам взглядом, оценила посетителей и сделала выводы, как показалось Паше, не в пользу гостей. – Здравствуйте. Капитан Лукьянов, подразделение по борьбе с терроризмом. Мы хотели бы видеть Смирнова Марка Григорьевича. Он может рассказать нам очень важные подробности и помочь следствию. – Мне очень жаль, но, похоже, вы зря сюда приехали, – ответила Ольга Николаевна. – За всё время, как он здесь находится, мы не услышали ни одного слова.

– Но может все-таки стоит попробовать? – мягко настаивал Лукьянов. – Вдруг нам удастся его разговорить?

– Ну что же… – сказала Ольга Николаевна в некоторой нерешительности, – попробовать можно, но вот поговорить…

Санитар, кивнул головой и ушел. Через минуту в дверь постучали, и после небольшой паузы санитар вкатил кресло-каталку. На ней сидел худощавый небритый, осунувшийся старик, с неподвижным взглядом. Даже не седой, а скорее белый. Тёмно-синяя пижама, с узкой полоской серой материи на кармане, на которой была написана фамилия больного и отделение, еще сильнее подчеркивали безнадёжность этого удручающего зрелища. Васильков с Лукьяновым молча смотрели на старика. Ольга Николаевна с профессиональным интересом наблюдала за происходящим. – Он? – спросил полковник и перевёл взгляд на Павла. – А Бог его знает, – растерянно ответил тот. – Не понял… Ты что, его ни разу не видел?