Алан Кубатиев - Цитата из Гумбольдта

— Не знал и я. Но это долгий разговор, выпивающий силы. А у вас не так много времени. И сил.

— Что вы от меня хотите? — неприязненно поинтересовался Маллесон.

— Того же, чего и вы от меня. Знать.

— Не вижу, чем могу быть вам полезен.

— Вы знаете, почему не погибли в Долгом Ходе?

— А я должен был погибнуть?

— Да, — Лиомбе улыбнулся. — Как и любой Посредник, или АПовец, в которого всажена предпрограмма. Без моего ведома вы бы не выжили.

— Что?!. — Маллесон подался вперед, не опуская пистолета. — Я?!. Посредник?..

— Еще нет. И в этом главное чудо.

Левой рукой Лиомбе мерно покачивал недлинный посох, на котором глухим странным бряцанием откликались грозди костяных колокольчиков.

— Техника Арендаторов втягивает пользователя в себя. Самим Арендаторам она, похоже, не нужна, и выращена на случай контакта с людьми. Через семь суммарных часов работы с любой аппаратурой Арендаторов любой пользователь бесповоротно инициируется. А вы только во время бишкекской операции были в контакте с их устройствами около трех часов. При акции в Кракове, работе в Кагосима и Маймио, а также нынешней экспедиции вы провели в контакте больше одиннадцати часов, но Посредником не стали. Однако ваши ощущения в Долгом Ходе доказывают, что какая-то часть программы Посредника все же наложилась на ваши структуры, и может быть, именно поэтому вы до сих пор не инициированы — произошло нечто вроде вакцинации… Ваши научные группы ничего не понимают в своем деле. Вас надо исследовать и исследовать…

— А можно не исследуя?.. — огрызнулся Маллесон, начавший понемногу приходить в себя. — И, пожалуйста, побыстрее. Мне нужно успеть сказать моим людям, что до следующего сеанса связи я жив.

— Но вы, — продолжал, будто не слыша, Лиомбе, — специалист высокого класса, какими Движение практически не располагает. Поэтому разумнее, хоть это и рискованно, использовать вас по назначению.

— Уж не вы ли собираетесь меня использовать?..

— Я, — просто сказал Лиомбе.

— А кто может рекомендовать вас? Ваш роскошный реквизит ничего не доказывает. Никогда ни от кого про вас не слышал!

— Вы и не могли. Я попал сюда точно так же, как и вы…

— То есть? — непонимающе сощурился Маллесон.

— Я пришел сюда, поняв, что это место существует, и стал хозяином этого места. Но, в отличие от вас, я больше никогда отсюда не уйду. Так что слово «хозяин»…

Он оборвал себя и улыбнулся. Это была странная улыбка — еще более странная, чем оскал Посредников.,

— Сюда приходили многие, — сказал он. — Но… Маллесон выжидал.

— Они пришли другим путем, — непонятно пояснил Узел. — Им не помогло то, что они знали дорогу.

— Что с Дэвидом? — перебил его майор. — Вы сказали, что он…

— …прибыл сюда не полностью мертвым? Да. Его засек, выследил и перехватил АПовский патруль. Мне пришлось влиться и привести их сюда…

«Узел», не поднимаясь, отбил жезлом странную мелодию.

Малллесон ощутил порыв ветра — сперва нестерпимо горячего, затем ледяного, прошившего каждую клетку тела. Костры превратились в сорокафутовые столбы пламени, которое поменяло цвет с багрового на бледно-голубое, прозрачное и странно яркое, похожее на холодную плазму. Вершины слепящих стволов расплывались трепещущими коронами, словно упирались в невидимый огнеупорный свод.

Болезненно щурясь, майор увидел в режущем свете покатые склоны. Похоже, это и был сам кратер, над которым, как и над Длинной Пещерой, поработали странные силы. Больше всего он походил на впадину; оставленную в плотной глине одним поворотом пальца бога. Поделенная на грубые, но ровные каменные ярусы, исполинская воронка уходила куда-то вверх, под невидимый свод. А на ярусах…

Сперва Маллесон принял это за огромные странные плоды. Словно разноцветные бугристые тыквы, они поблескивали неяркими голубыми отсветами. Когда майор различил в одном из бликов грубую рубчатую подошву; то вдруг увидел все сразу.

Их было несколько тысяч. Свернувшись, как переросшие эмбрионы, они были совершенно неподвижны и далее, кажется, не дышали. Тот же самый голубой огонь, только намного бледнее, окутывал каждого и медленно пульсировал, перекатываясь по всей поверхности «свертка». Насколько удавалось Маллесону разглядеть сквозь набегающие слезы, там были и Посредники, и люди в АПовской форме, и какие-то штатские — белые, негры, азиаты, мужчины и женщины. Вообразить путь, которым они сюда попали, майор не мог. Своих мыслей на этот счет у него не было: